Валентина Май - Новый горизонт

– Ты можешь не просто изучать архивы, но и принимать участие в создании, – он показал ей небольшую потёртую видеокамеру. – Я научу тебя пользоваться этим.

Девочка с восторгом потянулась к нежданному подарку, но литолог поднял тот над головой и сдержанно продолжил:

– А ты пообещай, что будешь носить маску.

Девочка обошла его кругом, будто бы обдумывая равноценность сделки, и наконец-то согласилась:

– Хорошо. Я постараюсь.

– Не расходуй плёнку зря, – предупредил литолог, протянув ей заветную вещицу. – С этого момента ты хранительница ценнейшего архива.

Плывущая с востока мгла окутала пустыню, поглотив последний проблеск. Сквозь густую пелену длинной вереницей протянулись лучи прожекторов. Монотонное гудение машин вскоре заглушил протяжный гул, донёсшийся из-за горизонта.

Прервав ужин и прильнув к иллюминаторам, странники встревоженно выискивали вероятные провалы в каменной поверхности, освещённой светом фар. Но корабли продолжали следовать выбранному курсу.

– Это гром, – заверил сонный голос.

Потирая уставшие глаза, задремавший на диване в углу зала навигатор убеждал собравшихся, что колонна движется по безопасному пути.

– На подходе буря, – объяснил он, пробравшись к ближайшему окну.

– Так это лишь начало? – обеспокоенно спросил стоящий поблизости механик. – Что же будет ночью?

– Пора уже привыкнуть, – проговорил пилот, устремивший взгляд в рокочущую мглу, где зажглись размеренные точки фар.

Ослепительная вспышка на мгновенье осветила группу роверов. Разведка спешила к кораблю, чтобы переждать стихию. Под запоздалый гулкий рокот машины поднялись на борт по трапу и исчезли в транспортном отсеке.

Всю ночь густую темноту пронзали молнии. Сон в маленькой каюте прерывался белым светом, и в не успевшем пробудиться разуме тягучий гром порою отзывался образами рушащихся глыб. Пилот опять глядел в окно, пытаясь рассмотреть поверхность и удостовериться, что она цела. И старался подавить тревогу, когда проблески высвечивали огромные булыжники, легко перемещаемые ветром. Лишь когда окно закрыл тяжёлый щит из толстого металла, он наконец-то смог уснуть.

Утро встретило необъятной пылевой волной, не позволившей рассвету коснуться монолита. После беспокойной ночи пилот проводил ранние часы в небольшом спортзале, заменившем прежние походы по Кальдере. Он начал с беговой дорожки, установленной перед окном. Из-за отражения на бронированном стекле он будто бы бежал себе навстречу. Гром не умолкал и временами даже заглушал играющую музыку. Прежде путники не попадали в штормы такой силы. Вероятно, только тем, кто не вернулся из прошлых экспедиций, довелось познать истинную мощь пустынных бурь.

Чёрная волна разбилась о стекло, и пилот отпрянул в опасении, что оно не выдержит. Но, гремя по борту острыми осколками, град оставлял лишь мелкие царапины. Буря оказалась не в силах навредить огромным кораблям. Вернувшись на дорожку, он бежал навстречу мгле и вскоре с облегчением увидел проблески светлеющего неба. Вырываясь из чёрного тумана, машины быстро набирали скорость.

Вскоре каменный простор сменился ослепительным мерцанием. Узкий путь лежал меж двух морей. Прежде никому не доводилось видеть столь огромных водоёмов, уходящих далеко за горизонт. В порывах слабеющего ветра брызги, словно ливень, осыпали застланные пылью корабли, и металл расчерчивали грязные разводы. С наступлением затишья тёмная вода начала казаться продолжением каменной пустыни. Лишь изредка лёгкое волнение нарушало блистающую гладь, создавая видимость, что движется поверхность монолита, и не давая позабыть, что за мнимой твердью скрыта бездна.

День за днём солнце будто восходило из морских глубин и, перекатившись через пустошь, на закате таяло в волнах, забирая последние огненные отблески. Но вскоре красота морских рассветов сменилась не менее поражающим пейзажем. Моря остались позади, и над застывшей гладью показались далёкие горные вершины. И за ними, разрезая небо, словно вырастали чёрные хребты, в сравнении с которыми вершины гор казались лишь холмами. Тени исполинских скал, подобно чёрным пропастям, распарывали монолитную равнину, отражающую золото утреннего солнца. Острая кайма доисторического кратера, оставленного астероидом, была свидетельством того, что эти кольца навсегда остыли, и монолит не смог загладить сокрушительную рану.

Странникам, желающим выбраться на крыши и полюбоваться устрашающими скалами, пришлось впервые надеть тёплую одежду. Застёгивая куртку, пилот уверенно отметил, что ощутил такой мороз лишь однажды в юности. Но вскоре понял, что прохлада тех далёких дней не сравнилась бы со жгучим холодом, что плыл с Земель Начала.