Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 1

Джоакину пришло на ум все, что слыхал об этом человеке.

Герцог Эрвин идет в атаку впереди войска, но не всегда. Если бой обещает быть жарким и страшным, как при Уиндли, то мятежник вырывается вперед – утолить ненасытную жажду крови. А если сраженье затяжное, скучное, тогда сидит в тылу и хмурится: недостаточно смерти в таком бою, мало радости.

Герцог Эрвин может быть одновременно в нескольких местах. Его видели и на Погремушке, и у Мудрой, и в Дойле, и в Ларси – все в один день! Но это и не диво, ведь конь герцога – дитя тьмы. Летает быстрей, чем сама ночь, а от ночи никому еще не удавалось уйти!

Война для герцога Эрвина – что для ребенка мамкино молоко. Если чего и боится Эрвин, так только одного: дня, когда война окончится. Потому он наступает так медленно – чтобы отсрочить свою победу и ненавистное мирное время.

Главный враг мятежника – император. Эрвин поклялся уложить его на брюхо и по его хребту взойти на трон. После он сделает Адриана своим шутом, заставит махать руками, держа в зубах стрелу – чем не нетопырь!..

За что Эрвин так ненавидит его? Тут многое сказано. Говорят: за Эвергард. Мятежник неровно дышал к Аланис Альмера, а император сжег ее заживо Перстом Вильгельма. Другие говорят: за ересь. Адриан нарушил заповеди. Светлая Агата лично явилась Эрвину и велела начать войну. Третьи говорят: есть меж Адрианом и Эрвином тайная вражда – никто не знает причины, но дело было в Запределье.

На кого похож герцог Эрвин? На отца – такой же славный полководец, только вдвое моложе, а значит – вдвое отчаянней. На Светлую Агату: умен, как Праматерь, и видит все наперед, и вместо сердца у него – комок снега. На Темного Идо тоже похож: яростный, как вепрь, хитрющий, как старый лис.

И особняком, вопреки всем солдатским слухам, прозвенел в памяти голос леди Ионы: «Мой добрый брат никогда не обнажал меча в мою честь…»

Добрый брат!.. Конечно!..

Добрейший братик Северной Принцессы со своими крестоносными убийцами был уже в полусотне ярдов от Джоакина, и голос мятежника стал слышен.

– Люди Южного Пути! Ваши лорды спрятались за вашими спинами! Закрылись вами, как щитом, велели стоять насмерть. Я даю вам выбор! Кто хочет жить – уходите. Я не трону ваш город, дома, родных. Слово лорда! А кто хочет сражаться – выйдите и сразитесь! Один на один с любым из моих воинов! Кто хочет убить северянина – попробуйте!

– Чего он хочет?.. – зашептались солдаты. – Чтобы мы сдались?

– Чтобы мы побежали, а они нам в спину – из арбалетов.

– Нет, хочет поединок – слыхали? Как в легендах!

– Да ну!..

– Ну да. Один на один. Чей воин выстоял – тех и победа.

– Это с ним-то один на один? Нашел дураков!.. Уж лучше под арбалеты!..

Мятежник был все ближе. Двигался прямо вдоль кромки, передняя шеренга могла тронуть грудь его коня. Забрало герцога поднято – один хороший бросок копья, и… Но какое там! Воины отшатывались, едва мятежник ровнялся с ними. Ряд проминался волною в такт движению всадника. Оба войска, притихнув, ловили его слова.

– Кто верит, что убьет северянина – выйди на честный поединок! Кто хочет жить мирно – клади копья и ступай по домам! Вы – не враги мне. Я не трону вас! Мой враг – император, не вы!

– Ну да, еще бы… – ворчал кто-то. – Не тронет – держи карман!.. Порежет на ремни…

– Нет, правда, – шептали другие. – Всегда отпускает. Вон у Трейса спроси.

Трейс не успел ничего сказать: копытная дробь с фланга заставила всех оглянуться. Рыцари Южного Пути скакали навстречу Ориджину, их было больше дюжины.

– А вот и желающие моей крови, – доверительно сказал мятежник путевским копейщикам. – Смотрите, чего стоят ваши лорды.

Он пришпорил вороного, рысью двинулся к рыцарям Лабелина. Северные стрелки напряглись, повели арбалетами, готовые по первому сигналу продырявить вражеских всадников. Эрвин отрицательно помахал им: нет, мол, не сейчас.

Рыцари сблизились – черные северяне, золотисто-зеленые путевцы.

– Желаете поединка?.. – хохотнул мятежник. – Не многовато ли вас для боя один на один?..

Рыцарей-путевцев было восемнадцать. То есть, почти трое на каждого северянина. Передний заговорил:

– Я барон… – имя не расслышалось. – Именем его светлости… на переговоры.

– Хотите говорить? Отпустите пехоту, тогда и поговорим! Зачем парням мерзнуть?

– Вы желаете… – барон, кажется, скрипнул зубами, – …капитуляции? За нами численное превосходство, не вижу причин…

– Ах, вы готовы биться?! Так не прячьтесь за спинами крестьян, сразитесь, как подобает!