Сергей Волков - Твой 'демон зла'

Сергей смотрел в окно, на проплывающие внизу дороги, деревушки, поселки, какие-то стройки, столбы, машины. Вертолет летел невысоко, можно было даже различить отдельных людей там, внизу. Но постепено пейзаж начал меняться - Подмосковье, обжитое и цивилизованное, осталось позади, и под оранжевым брюхом вертолета поплыла серая щетина бескрайних лесов, изредка, как полоски на голове рейвера, разделяемая просеками и дорогами.

В голове у Сергея царил сумбур. После неудачного обмена и пожара в Центре он почему-то не мог, даже заставляя себя специально, представить Катино лицо. Это было ужасно, но это было так: до этого, в любой, даже самой безнадежной ситуации, когда жизнь его висела на волоске, Сергей всегда внутренним зрением ВИДЕЛ милое, до боли милое и родное лицо. Теперь в голове вместо этого мерцала какая-то серая пустота...

"Куда летим? Что нас там ждет? Вдруг эти самые Комоляки - хорошо укрепленная база, на которой сидит отряд каких-нибудь наемников, которые покрошат нас ещё на подлете? Или, наоборот, вот мы сейчас прилетим - а там давно занесенное снегом пепелище, и все? А если мы вообще попросту не найдем этих Комоляк? Или их вообще не существует, и иы стали жертвой хорошо продуманного обмана?", - Сергей думал, прикидывал, пытался просчитать все возможные ситуации, особенно негативные, как будто просчитай он их все действительно, и эти ситуации не воплотятся в реальность.

Дремавший Хосы вдруг шевельнулся, мельком глянул на часы, перегнулся через свободное сидение, наклонился к Сергею, к самому уху, чтобы не перекрикивать рокот двигателей, и сказал:

- Через полтора часа будем в заданном районе! Ты бы поспал! Мыслями только взвинтишь себя, а толку ни какого! Ты мне нужен спокойный и уверенный! Психовать - значит проиграть! Слышишь?

Сергей, конечно, слышал, но ничего он с собой поделать не мог - мысли о Кате, как он не гнал из головы, все равно постянно возникали, ломали и калечили его душу, то бросая её в безжалостную кипень лютой злобы, то - в серую аппатию, неподьемно-вязкую, от которой хотелось выброситься из вертолета, потому-что все это - зря, бессмысленно, Кати уже давно нет, ничего они не найдут, никого не спасут... И так - до бесконечности!

Хосы посмотрел в глаза Воронцова, покачал головой, сунул Сергею в руку темно-коричневые, тяжелые четки с крупными бусинами, показал жестом посчитай, и вновь откинулся, закрыв глаза.

За бортом вертолета вечерело. Солнце ещё висело над горизонтом, хотя было ясно, что через час оно уйдет, скроется, и наступит ночь. Внизу, на земле, наступали сумерки, Сергей видел, когда вертолет пролетал над полянами, какие длинные тени отбрасывают деревья, и сердце его сжималось от неприятных предчувсвий.

В конце концов он отвернулся от круглой льдины иллюминатора, и машинально покрутил в руках четки Хосы. Сглаженные, как будь-то теплые и словно бы живые бусины четок плавно перетекали между пальцами, и постепенно Сергей увлекся ими, считая про себя: "...Восемь, девять, десять...".

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

"Вот и все! Вот - конец,

Я на брюхо припал.

Только жгучий свинец

Слишком мягкий металл..."

Р. Бородуллин.

"Путь Махно".

* * *

Катя слезала с сосны почти час. Затекшие ноги и руки, не послушное, словно бы деревянное тело не подчинялись ей, и приходилось подолгу разминать, растирать конечности, что бы они потом не подвели, не соскользнули с облетающих желтой, похожей на луковую шелуху, тонкой корой сосновых веток. Падать Кате было никак нельзя, это она понимала отлично...

Наконец, после улиточного спуска, Катя оказалась на земле. Без сил, она привалилась к сосновому стволу, и тяжело дыша, огляделась. День набирал полную силу и обещал быть теплым, по настоящему весенним. Вовсю чирикали по веткам птицы, и от их гомона Кате казалось, что у поднимается настроение.

Надо было идти - второй ночи в лесу она не переживет. Должны же быть тут какие-то дороги, деревни, поселки! Нельзя сидеть, вперед!

Катя с трудом, опираясь на удачно подвернувшуюся, кривую, но надежную и удобную ветку, встала, и пошатываясь, двинулась к просеке. Ноги не слушались, Кате казалась, что она идет на протезах. Каждый шаг больно отдавался во всем теле, терялось равновесие. Если бы не импровизированная клюка, Катя давно бы упала.

Однако, постепенно кровь начала циркулировать по жилам, проникать во все положенные природой для неё капилярчики, к ногам, рукам, спине вернулась чувствительность и сила. Катя зашагала довольно бойко, хрустя корочкой наста на подтаявшем снегу.