Вася Неторопливый - Заброшенный сад Персефоны

– Спасибо, дружище! – поблагодарил он Мишу. – Вот только я не отдыхать сюда приехал, а по делам. Мне нужно узнать кое-что про одного парня, он в этих краях когда-то жил.

– А как звали?

– Думаю, ты не в курсе. Давние дела.

– И все же? – настаивал Миша, потянувшись к соседнему столику за подносом со сластями.

– Кэй Маттау.

– А? – он резко обернулся и уставился на Виктора, словно впервые его увидел.

– А что? Ты знаешь кого-то из его родных?

Глаза Миши неприятно сузились, лицо стало злым. Он поставил поднос обратно, забыв взять пирожное.

– Давай-ка сперва проясним один момент, – резко произнес он. – В зависимости от результата ты либо получишь сведения, либо вызовешь кабину и уберешься отсюда ко всем чертям прямо сейчас.

– Договорились, – сухо ответил инспектор.

– Значит, ты тот самый журналист, о котором нас предупредили? Ты что, хочешь написать книгу о Кэй? – мрачно спросил Михаил.

Журналист… Виктор удивленно посмотрел на парня, но не стал возражать – промолчал. Слишком мало сведений для понимания происходящего. Без информации дров наломать – раз плюнуть. Миша заметил движение и истолковал его по-своему.

– Так значит тебя интересует бабушка Кэй?

– Как?! – удивился Виктор и сокрушенно покачал головой. – Извини, я не знал, что Кэй Маттау – женщина. Прости, если обидел.

Он чувствовал, что дело рассыпается и для спасения просто необходимо открыть собеседнику правду.

– К тому же я вовсе не журналист, если уж на то пошло. Мне поручено найти все, что связано с очень давней катастрофой. Данные по ней почему-то оказались засекреченными. Мне подошли бы сведения о любом из этих людей.

Виктор вытащил из кармана блокнот, вывел страницу, на которой были записаны фамилии и адреса спасшихся, и подвинул к парню.

– Держи, читай.

Смотритель проглядел страницу, затем испытующе посмотрел в глаза Виктору. Тот выдержал взгляд и повторил:

– Уверяю, я не журналист, – и четко, словно представлялся в каком-нибудь официальном органе, доложил: – Я сотрудник Отдела защиты. Инспектор. Мне необходимо расследовать все обстоятельства случившегося. Я не знаю, что известно тебе, могу только предполагать. Думаю, делу не повредит, если скажу, что дело обстояло вовсе не так, как это представлено в официальных отчетах.

– Да, – одними губами прошептал Миша. – Я знаю про «Дилос».

– Отлично! Тогда давай откровенность за откровенность, – сказал Виктор. – Скажи, кто тебе сообщил, что я будто бы журналист? И к слову, если ты не веришь, что я работаю в ОЗ, – можешь связаться отсюда с моим шефом. Он подтвердит. Никакого отношения к журналистике я не имею.

– Да верю я, верю! – махнул рукой Миша. – А кто прислал – не знаю. Вот, полюбопытствуй.

Он пошел к стойке и вывел переведенное на русский язык письмо прямо на экран. Текст довольно лаконично и корректно извещал о том, что в гостиницу прибывает некий журналист-инкогнито, который хочет все выведать и потом написать статью о судьбе безумной женщины, спасшейся с «Дилоса».

– Понимаешь, – продолжил смотритель, – в дневниках бабушки Кэй и так полно боли, перемешанной со страхом и безумием. Она вернулась совершенно седой, до конца жизни спала со светом и не подходила к океану. А ведь перед полетом она работала в лабораториях на берегу и любила купаться ночью. До «Дилоса», если верить воспоминаниям ее современников, не боялась ничего вообще. Мне не хотелось, чтобы кто-то снова тревожил покой Кэй.

Он помолчал и добавил:

– Знаешь, наверное я б тебя выгнал сразу, если бы ты знал, что Кэй – женщина. Но слишком уж нелепо выглядело, когда желающий написать статью о женщине не знает, что она не мужчина.

Миша переместил-таки поднос с пирожными на стол и взял одно себе.

– Извини, что так вышло. Не обижайся. Вот только не понимаю, зачем так было на тебя клеветать? – он пожал плечами и предложил: – Ты бери пирожные, угощайся!

– Спасибо! – вежливо поблагодарил Виктор и мысленно перевел дух. – Если не возражаешь, я сохраню письмо? Мне нужен не только перевод, но и оригинал. Надо будет прояснить кое-какие детали.

– Если надо, то пожалуйста. Хотя стоит ли возиться с такой гадостью, – Михаил неопределенно пожал плечами. – Но если для дела – изволь.

Виктор сохранил письмо в блокнот и откинулся на спинку стула. Пирожные выглядели очень соблазнительно, и все же в горло теперь не лезли. Виктор прекрасно понял, кто автор письма. Безусловно, это был Айк, точнее, составлявший часть его памяти предшественник. И он вырвался вперед. Что ни говори, а могло ведь и выгореть. Хорошо еще, что опять железный аналитик упустил из виду пресловутый человеческий фактор. И теперь, не в последнюю очередь благодаря этому самому письму, все наконец-то закрутилось в нужную сторону. Потянулась ниточка, мимоходом нашелся даже некий дневник. Если отбросить ложную скромность, то он, Виктор, просто молодец: ведь не каждый день удается человеку выиграть раунд-другой у квазира.