Анна Кремпа - Долины Авалона. Книга Первая. Светлый Образ

– Дядя Айдан, не переживай! Я позаботилась о карточках на нас всех! Моей семье такие мелочи даются забесплатно! – улыбалась весело Шин, поправляя шапку на своих непослушных рыжих кудряшках.

– И то верно, хах. Ну, хорошо. Тогда, Йован, ты спасён. Но если ещё раз перестанешь думать своей головой, а будешь витать как обычно в облаках, может случиться что-то и посерьёзней забытых карточек!

– Ок, пап. Буду иметь в виду.

Шин хихикнула и для подкола подтолкнула меня плечом. Майк замял шею, он редко общался со своими родителями из-за их работы, поэтому смотреть, как меня отчитывают, ему всегда было неловко. В этом он похож на Айдана: тоже по жизни обижен на маму и папу, однако, есть за что. Бывало, Майка совсем маленьким оставляли одного дома. Если бы он не научился так рано пользоваться телефоном, чтобы вызывать дедушку Остина на подмогу – сидел бы дома голодный или давно бы потерялся на одной из своих беспечных прогулок далеко от дома и дворов в моей округе.

Вообще, учитывая то, что Мириам – единственный лыжный тренер в этих местах, то карточки это не проблема. Об этом и приключениях этой семейки всегда было посвящено много историй, рассказанных в тихие семейные вечера, проведённые, как по обыкновению, за вкусным ужином и отличной порцией новых фильмов. Последнее всегда обеспечивала женская половинка нашей семьи, верней моя мама Нелли. Она работает в администрации местного супермаркета, оттого все фильмофлэшки в прокат или же покупные, попадались ей в первую очередь в процессе сортировки товара, позволяя отыскать очень редкие экземпляры. Не нравиться такие фильмы не могли. То, что было ещё старее, она называла классикой, но для меня далёкие восьмидесятые являлись уже, по сути, какой-то древней цивилизацией с отстающими технологиями. Сказано броско, но иначе размышлять не получалось.

Родители вот всегда мечтали иметь двух собственных детишек. Мне самому симпатизировала эта мысль, ведь всё ещё оставалась проблема от этой бдительности за моими поступками. Многое изменилось, мне становится понятным, что после родов у мамы могли возникнуть какие-то осложнения, отчего уже шестнадцать лет они довольствуются возможностью воспитывать лишь одного меня. Прекрасно понимаю это, но ведь заметно, что отец не желает бросать свои “труды долгих лет”. Это дикость, но я надеюсь, что их мечта не станет поздней для осуществления. На то у меня есть свои причины. Например, этот взгляд папы сейчас, впивающийся в мою душу, обвиняя почём зря. Женщины в нашем коллективе находили компромисс всегда. И только потому, видать, папа больше молчаливо размышляет, обдумывая, что же не так с моим характером. Кого ему надо из меня вылепить? Прислугу?..

Шин начала допрашивать моего друга об этих дурацких карточках:

– Ну же, Майк, они точно были у тебя, я прекрасно помню, как отдавала их тебе на хранение!

– Ага. А может ты мне и портальную пушку отдавала? Я что, на склад похож что ли?!

Один другого не легче… Майк, да. Этот самый парень – мой лучший друг. Кто-то, даже заменивший мне несуществующего никогда родного брата, но иногда из-за такого “брата” у меня, бывает, случаются неприятности. Сколько пришлось прикрывать его, сколько раз он заступался за меня – это уже совсем другая история. Что, впрочем, постоянно всплывает в воспоминаниях, но не нуждается в ностальгии – это так и по сей день. Вообще, по внешнему виду он не был из тех, кому можно так легко доверять. Хитрец ещё тот, конечно, хоть об этом знаю лишь я один. Как говорилось: не хитёр тот, о ком все говорят, что он таков есть. Майк и сейчас мог бы придумать чего в своё оправдание, но я решил помочь, наконец отстав от этого порицания со стороны своего папы:

– Мы забыли их, когда оставляли чемоданы в комнате для гостей. Я это точно знаю! Придётся вернуться в дом к Шинни. Есть там кто-нибудь или у кого завалялись ключи в кармане?

– Не говори глупостей, сбегаете все вместе. Мы с папой пока посидим тут, посторожим лыжи и.. и всё такое, – ну, а вот это и есть дух моей родни. Сначала, как всегда, нападут, а уж после отшучиваются, строя глазки друг другу. Ох, оригинальные, нет слов. За их возраст, пожалуй, промолчу. Что ж, отвязавшись от шумных подростков, они и вправду присели на скамью у красочного обрыва с видом на заснеженный горный пояс.

Обернувшись и только обрадовавшись этой лёгкости без походного снаряжения, я убедился ещё раз, насколько иногда высоко искусство самой природы. И сразу все эти мысли о родственниках, сразу все эти тяжбы на душе – куда оно только уходит при виде такого? Друзья шли молча, я только мог предполагать, видят ли они, слышат ли, что вокруг. Очаровывающая своей сказкой природа. Нетронутый снег хрустит с каждым поступом, успокаивая всё внутри гармоничным звучанием. Чистый воздух, яркие, щадящие блики солнца. Глубокие потаённые звуки из, окруживших это место, хвойных лесов. Я сходил с ума даже выдыхать пар из лёгких, не то, что просто быть в этих местах! Небо было усыпано редкими, лёгкими облачками. Синее, переходящее к горизонту в тона чуть светлей, которые ни коим образом не сливались с великолепием светло-серых гор. Честно, был готов поклясться, что чистейшее поблёскивание снега с их покатых склонов, я мог видеть и отсюда, находясь так далеко. Душа будто поселялась во всём этом прекрасии. Черта зелени начиналась как-то совсем плавно. Внутри сразу же наметился вопрос и одно чёткое решение, когда мы уже подошли к самому дому семейки Миднайт: