Анна Кремпа - Долины Авалона. Книга Первая. Светлый Образ

Вот уж не ожидал я именно в такой момент тогда, именно там увидеть это существо.

На меня набросился кугуар. Небольшой ещё, но очень шаловливый. Обыкновенная рыжеватая пума, иными словами. Мне нравилось, что именно с названия этой большой кошки, происходила фамилия нашего рода. Этот кугуар почуял мою кровь. Я смотрел из-под существа на то, как оно схватило в зубы моё левое запястье. Приходилось дышать медленно, не производя за всё это время ни единого звука, способного испугать животное. Большие, величественные голубые глаза вцепились в мои, которые точно также сливались с этим цветом. Передо мной, как говорил внутренний голос, было моё духовное, тотемное животное. Я это понял уже будучи совсем маленьким, ещё не столкнувшись нос к носу с этим хищником, а просто разглядывая картинки и слушая папины истории о том, как же связана наша фамилия с этим всем.

Кугуар ослабил хватку, когда прочёл во мне, что я нашёл эти страшные глаза дуновением чего-то родного. Он медленно моргнул, и то было последним, что я тогда увидел. Мне не хватило дыхания – со страха я погрузился в беспамятство и медленно отключился от реальности. Гордая кошка аккуратно отпустила мою руку, придав её, изувеченную, к заснеженной земле, да опустила свой нос в мою грудь, соприкасаясь так, словно свершала какой-то ритуал. Я это лишь чувствовал. Так же, как и то, что пума скрылась прочь, убегая по заснеженным сугробам куда-то под самые низовья гор. Это был первый раз, когда я не смог объяснить самому себе весь порядок происходящего, и почему животное, настолько редкое в наших краях, возникло именно тут и сейчас, не причинив мне вред. Оно будто увидело во мне что-то своё, достойное тайного посвящения. Я так и не успел узнать значение всей этой связи, но в душе с тех пор что-то трепетало подсознательным любопытством.

На том и закончилась наша поездка к семье Миднайт в тот далёкий год. Родители поверили, что какое-то дикое животное пробралось с нами в кузницу и разгромило всё, навредив мне. Да, мы соврали, но никто бы не поверил, что тут была пума, так или иначе. Раны мне залатали в ближайшем медпункте, тут медиков было достаточно – лыжная база в горах место до жути опасное. Сестре, конечно, то был большой урок, да и мне был урок: с тех пор я всегда рассказывал всё важное, чтобы ни произошло. Приятно оно было или нет, были ли оттого последствия или же… нет. Пусть это сложно, но многие советы (особенно родителей) сделали из меня того, кем я являюсь сейчас, подбираясь потихоньку к возрасту своего совершеннолетия. Мне предстоит узнать ещё много о том, что это за духовный проводник такой посетил меня в самом детстве, и что же пообещал своим посвящением, чего бы это на самом деле не значило.

Но сейчас, закрепляя перчатки липучкой в тех самых местах кисти, где до сих пор остались некоторые шрамы, я всё больше думаю, как мне повезло бродить по таким местам с близкими. Будучи живым и более осмысленным благодаря своим прошлым выходкам.

Мои друг и сестра уже заждались да подзывали меня как только могли, весело смеясь: чего я с такой большой осторожностью управлялся походно-лыжным оборудованием? Это были лыжи и палки от них. Быстро бегать я-то умею, но никто мне тут не простит порчу спортивного инвентаря, данного лишь на прокат. Холодный воздух всё ласкал мои горячие лёгкие, придавая большей уверенности осторожным движениям, а сам я в мыслях уже давно спешил на фуникулёр.

***

– Ну что, ребята, у кого из вас хранились пропускные карточки на фуникулёр? Шин, Йован?.. – Интересовался мой отец, глядя на нас с небольшим осуждением, будто заранее предполагал, что по прибытию никто из нас и не додумался приобрести эти самые карты. Но он ошибался.

В призвании Айдана Кугуара, как всегда, остаётся быть дотошным, но рассудительным. Не могло и дня пройти, чтобы папа не обратил своё внимание даже на то, как завязаны у меня шнурки! Даже это. Есть такой тип родителей, которые стараются дать ребёнку всё, чего были лишены сами в детстве. Но этот инженер-проектировщик ни в чём никогда не нуждался. Мои дедушка с бабушкой почти не интересовались его жизнью, ведь зачем уделять много времени детям, когда их можно оставить на кухарок, дворецкого и прочих слуг, посвящая почти всё свободное время работе и попечительству о себе любимых? Папе не нравилось заводить эту тему, но он никогда не оставлял своих почтительных родителей без приглашения на те или иные празднества. Он всё ещё заботился о них, а о безразличии не могло быть и речи. Но вопрос: заботились ли когда-нибудь они о своих детях? Уж что говорить об этом, если в моих предположениях то, что наша семья собирается отказываться от наследства! В любом случае, я не считал бабушку с дедушкой настолько эгоистичными людьми. Они вполне себе могли лишь приукрашивать свои будни, расписывая перед ребёнком всё в таких красках, чтобы он не думал, что прибыльный труд – это плохо. Просто… почему тогда Аарон не обозлился? Я сомневался, что дело тут было во внимании, как бы красочно свои переживания отец не описывал. Каждый раз, слушая от него наставления, каждый раз я вспоминал эти его чистосердечные истории про них – Лауру и Кливленда Миднайт, и выводы сами напрашивались затеряться в голове. Ведь папа не зря тратил так много времени на моё воспитание. Признаться, я всегда думал, что дядя Аарон был моему отцу необходимой опорой, как хороший друг и просто брат, но было что-то странное и различное между ними, чего мне они ещё не успели поведать. Я не мог определить, было то дружбой или враждой, но разочарования даже в простых их обращениях друг другу в повседневности хватало с горкой. Кто-то кого-то предал? Или оно дело в характерах? Думаю, такие подробности ещё только предстоит узнать.