Рашид Гизатулин - Призрачный город

Во второй половине дня 31 декабря, ближе к вечеру, несколько занепогодилось. Нежданно подувший ветер ознаменовался очередным обильным снегопадом, лишний раз подчеркнув, что снега в этом году в малонаселённой деревушке и за её пределами к весне поднакопится в предостаточном количестве и с его обильным таяньем на некоторое время незаасфальтированная дорога с выездом в районный центр превратится в труднопреодолимую преграду.

Сидя в кухне у окна, неподалёку от бабушки, орудовавшей у газовой плиты с новогодними приготовлениями, Алина, несколько сокрушённо вздохнув, громким голосом повторно попросила её ещё раз позвонить маме с папой.

– Да не дозвониться до них, не дозвониться, – вытаскивая из духовки яблочный пирог, говорила бабушка. – Миллионы людей звонят ежесекундно в такой день друг другу, того и гляди этот космический аппарат разлетится там на куски. Надо же, и кто всё это придумал?! Раньше жили – не тужили без этих телефонов. Вчера разговаривали: всё хорошо, скоро приедут. Чего тебе ещё надо?

Алина, несколько обиженно посмотрев на бабушку, встала со стула и, подойдя к ней, прокричала:

– Аппарат! Аппарат слуховой чтобы не забыли тебе купить! По почте не дождёшься, напутала ты что-то там, – и, резко повернувшись, ушла в свою комнату.

Взяв наполовину прочитанную книгу про приключения Ходжи Насреддина и удобно расположившись на кровати, Алина, к своему удивлению, заметила, что читать не хочется. Хотя этот народный герой мусульманского Востока настолько её впечатлил своею изворотливой хитростью в пользу бедных и обездоленных, мудрыми высказываниями, решительными действиями и поступками, переворачиваемыми с ног на голову мыслимые и немыслимые деянья людей, приверженных богатству, славе и всякого рода почестям, что впору было читать и читать без отрыва. Но всё в этот день изначально складывалось отрицательным образом.

Ранним утром, возвращаясь из магазина со свежим хлебом, Алина у калитки поскользнулась и упала, поранив левую ладонь; затем включённый телевизор, блеснув ярким светом и погаснув, молчаливо подытожил, что они остались без новогодних телепередач, а ещё неосторожным движением бабушка Фатима разбила любимую чашку Алины. «Позвонить, просто позвонить маме – и то не могу. Своего телефона нет, когда купят, неизвестно, одни обещания. И этот ветер со снегом – как назло…»

Поднявшись с кровати и отложив книгу на середину стола, Алина, молча пройдя мимо бабушки, оделась и вышла во двор. Усилившийся ветер, злобно кружащийся падающий снег, надвинувшиеся сумерки не были похожи на предновогодний праздничный вечер. Взяв небольшую снеговую лопату, незамысловатыми движениями откидывая снег в правую сторону от себя, по ветру, особо не утруждая левую пораненную ладонь, медленно продвигаясь к изгороди с калиткой, Алина невольно подумала: «Почему бабушка была категорически против поставить ёлочку, ведь это так здорово? Сияла бы сейчас разноцветными гирляндами и новогодними игрушками, глядишь, всё бы повеселей было. А так, какой это Новый год, да ещё и без телевизора? Скукотища…»

Дойдя до калитки и воткнув лопату в снежный занос, она услышала из открытых дверей дома:

– Алина, пошли кушать.

– Иду-иду!

«Миллионы, миллионы людей звонят ежесекундно, и только мы одни дозвониться не можем…» – в очередной раз сокрушённо вздохнув, Алина пошла домой.

Ближе к полуночи, когда Алина дочитывала рассказ про Ходжу Насреддина, веки её невольно слипались, и она погружалась в видения от прочитанного. Вдоволь насмеявшись над богатым глупцом, купившим у Ходжи Насреддина читающего книги осла, она оказалась в многолюдной узбекской чайхане, за дальним достарханом, с тюбетейкой на голове, с жалостью глядела на обнищавшего странника, который на палочке некоторое время подержал кусочек зачерствелого хлеба над дымом каменной шашлычницы, где на шампурах жарилось мясо. Отойдя чуть в сторону, к стене, бедняк стал есть. Бесстыжий чайханщик за этот дым стал требовать с него деньги, окружающие были возмущены, но по доводам чайханщика выходило, что он прав. Но тут сам Ходжа Насреддин невозмутимо подошёл к чайханщику и попросил бедного странника дать ему те деньги, которые у него остались. Положив эти монетки в правую ладонь и накрыв куполом левой ладонью, Ходжа потряс их над ухом чайханщика и вновь вернул страннику. Всеобщий хохот окружающих был настолько правдивым доказательством, что жадному чайханщику пришлось удалиться. Алина очередной раз, весело смеясь, хлопала в ладоши мудрецу.