Петр Ингвин - Живые тридцать сребреников

Сергей подобным не баловался, за его спиной всегда выступали ряды полок с многомерными пособиями, а разбавляло их единственное исключение – макет космической яхты. На всей планете яхты имелись у нескольких человек, прочим оставалось мечтать и довольствоваться игрушками. Но однажды, Сергей уверен, и у него будет такая. Не может не быть. И в один из лучших моментов жизни он повезет на ней некую златовласку в чудесное далекое путешествие…

Мира, как и все, разговаривала из своей комнаты, и было любопытно разглядывать обстановку. Любая девчоночья комната совершенно не похожа на мальчишескую, даже сравнивать нельзя. А уж конкретная эта…

В режиме обоев ее стены обычно покрывали картины – проекции из музеев. Сказывалась дружба Миры с повернутым на живописи Виком. Разного размера картин, написанных разными художниками в разных стилях, на заднем плане помещалось много, периодически они менялись – сказывались новое увлечение хозяйки или смена ее настроения. Кроме картин, остальное составляло стандартный набор: рабочий стол со стулом-трансформером и кровать. Шкафы прятались в стенах, ни об их количестве, ни, тем более, о содержании узнать было невозможно. Окон не существовало, их видели только в новостях из Столицы и прочих систем Конфеда. Подо льдом требовались только двери и тоннели – в соседние помещения и наружу. Волны и загоравшие под обжигающими лучами люди, что часто встречались на картинах и заставках виртуальных экранов, вызывали удивление, но для жителей других планет двери, к примеру, вниз или вверх тоже были экзотикой. Не каждый приезжий гость сразу ориентировался в поселках и личных жилищах калимагаданцев: представить, что в спальню нужно идти вниз, а на кухню – вверх, привыкшим к плоским мирам чужакам было сложно.

Неубиваемое слово «звонить» прошло через века, пережив колокола, телефоны и все варианты слова «вызов». Мира могла позвонить в самое неподходящее время, и не было случая, чтобы Сергей не ответил. Сон, зубрежка, физические занятия, еда – все отодвигалось, и он несся в свою комнату к стене-монитору, чтобы остаться с собеседницей наедине.

Кроме обсуждения уроков, одноклассников и творимых ими безобразий Мира обсуждала с Сергеем будущее. В этот раз тоже. Звонок раздался ранним утром перед днем промежуточных экзаменов.

– Уже решил? – ямочки на милых щеках радовали, взор дышал задумчивостью.

– Нет.

Сергей только что примчался с кухни, верхняя дверь еще затягивалась, зубы дожевывали белковый рулет. Разговаривать с голограммой одноклассницы в присутствии родителей он просто не мог, что бы они там не думали по этому поводу. И разговор на ходу с маленькой копией человека – совсем не то, что с монитором, когда кажется, что уходящая вдаль комната собеседника – продолжение твоей, а сам собеседник сидит на расстоянии вытянутой руки, и стоит только захотеть…

Брысь глупые мысли. Скоро выпускной начальной школы, тогда и посмотрим, стоило ли хотеть.

Сергей давно встал и успел позаниматься, растущие мышцы приятно ныли под спортивным костюмом, но раскованно развалиться перед Мирой он себе не позволил – для разговора примостился на краешке постели:

– А ты?

Если других причин для звонка нет… это грело душу сильней термосвитера.

– И я. – Мира смущенно улыбнулась.

Она сидела поверх мягкой кровати, словно только проснулась. Видимо, так и было: одеяло откинуто, тонкую фигуру обнимала пушистая пижамка, по плечам рассыпалось золото волос. Сегодня за спиной висела всего одна картина, зато не проекция, а реальный холст в рамке, о чем говорила четкая тень на стене. Конечно, можно подделать и тень, но это считалось верхом дурного вкуса. Мира себе такого никогда не позволит.

Сергей рассмотрел картину. По изображенному в центре темному коридору двигалась толпа, множество дверей заперты изнутри коридора на засовы, но зритель видел, что с другой стороны дверей круговертью огней сияет огромный мир. Спотыкаясь во тьме, люди брели дальше по коридору, а на двери не обращали внимания. Надпись снизу гласила: «Мы выше этих глупостей».

Любопытно, настоящая картина вместо виртуальных репродукций – новое увлечение, или просто родители подарили, и висит, чтобы их не обидеть?

Мира сменила позу – притянула ноги к груди, обхватила руками и опустила на коленки подбородок, став похожа на пушистый желтый комочек.

Солнышко. Только не светит. Но греет душу.

– Никак не определюсь, – проговорила она. – Иногда хочется всего и сразу, а иногда вспоминаю: не зря же придумали гарантированный минимум?