Роб Гроул - Сизигия

За рукав юноши небрежно дёрнул чумазый мальчик со сжатым пластмассовым стаканчиком в ладонях. Когда тот обратил на него взор, то ребенок робко протянул прозрачный сосуд для подаяний. Скиталец безнадежно покачал головой. У него не было мелочи. Она бы и самому ему сейчас не помешала. В крохотных глазах мальчика умерла целая вселенная. Свернулась и взорвалась, испустив волну горести и отчаяния. Арон никогда не мог выносить чужие страдания. Ему всегда казалось, что он ответственен за все происходящие бедствия в мире. Будто только он должен помочь и спасти. А он не может… "Я в этом не виноват", – шептал он и шёл мимо остальных ребят. "Я ничего не сделал, я ничего не сделал". Они жалостливо смотрели ему в след в уповании на то, что тот развернётся.

Колотая брусчатка медленно вела Арона к самой низшей социальной среде Бостонских улиц. Бродяги, живущие в палатках, стоящих на голом асфальте. Часто они даже не спасают от холодных ночей. Им приходиться окутываться во все рваные одежды, найденные на городской свалке или местных мусорках. Вдалеке слышаться крики пьяных дебоширов, которых арестовывает полиция штата. Несмолкаемая сирена звенит по всем темным переулкам. Окрестные жители настолько привыкли, что спокойно засыпают под неё. Колыбельная бедных улиц. Игривый ветер постоянно срывает незакрепленные тканевые дома, когда их обитателей нет. Бывало и такое, что палатку уводило в конец района.

Арон оглядывался по сторонам и в его голове неизбежно возникала мысль: ничего не изменилось. Это пугало его. Пугало до глубины души, ведь тогда вся история человечества представлена в двух основных общественных ролях: угнетатели и угнетенные. Последних, конечно, большинство. Как может быть такое, что люди умирают, а строй остаётся жить и проходит через века, только укрепляясь в своём положении? Неужели в этом и есть правда? Неужели нельзя создать мир одного сословия? Неужели нельзя уровнять каждый социальный элемент как в правах, так и финансово? По крайней мере он имеет место быть пока есть государство. Именно государство породило социальное неравенство. А причиной тому является власть. Государство обладает властью. Правильнее даже сказать оно обладает безмерной властью, единственным ограничением которого являются правовые норм. Нормы, которые оно же и пишет. Власть – это отношения подчиняемого и подчинённого, другими словами, того, кто говорит делать, и того, кто делает. Теперь попытайтесь дать ответ: как при государстве возможно социальное равенство? Когда одно лицо поставлено выше другого? Когда один обязан, а другой вправе? Когда один издаёт законы, а другой их соблюдает? И вся эта демократия, лишь иллюзия, дающая населению повод думать, что они являются частью бюрократической машины, а не её оппонентом.

Юноша остановился под разбитым фонарным столбом. Куски стекла разлетелись по всей ширине дороги. Часть асфальта была в засохшей крови. Видимо, кто-то босой ногой ступил на осколок и поранился. Хорошие ботинки для здешних – непозволительная роскошь. Если тебе удастся найти дырявые кроссовки с отваливающейся подошвой, то ты счастливчик. Большинство бездомных носили открытые резиновые тапочки, но и они считались чем-то немыслимым. Нужно было найти место, где переночевать. Конечно, можно бездумно слоняться по пустым улицам до восхода солнца. Однако для завтрашнего дня ему нужны силы. А их не будет, если не поспать. Поэтому Арон внимательно высматривал местечко, даже если это будет какая-нибудь загаженная лавочка. Сонливый взгляд плавал в океане мрака и опустошенности, сквозь который проскальзывали немощные лучи света от прожекторов. Впереди показалась мелковатая для дома каменная постройка, с до ужаса аккуратной кирпичной кладкой. Арон воодушевился, когда увидел её. Размашистые, но уже усталые шаги привели ночного странника к большой кричащей вывеске: "Опасно! Не входить". Это была трансформаторная будка. Юноша неловко дотронулся до заржавевшей металлической дверцы и потянул на себя. Она с протяжным скрипом открыла ему путь. "Странно", – подумал он. "Может просто повезло… Хотя можно ли назвать везением то, что ты как бездомный ищешь места переночевать. Скорее это просто Божья милость. Он смотрит оттуда сверху и думает: этом парню явно нужна помощь. Хоть на этом спасибо". Несмотря на небольшое свободное пространство Арон мог в полный рост расположиться на земле. Однако узкий проход не даст свернуться калачиком, чтобы не замёрзнуть. Колени тут же уткнуться в трансформатор или каменную стенку. Спина прижалась к промерзшему полу. Не хватало ещё получить воспаление лёгких. Сквозь решетку на дверце падал свет от ближайшего фонаря по ту сторону дороги. Минуты сонливости тянулись как часы. Каждый раз засыпая он вздрагивал от холодного ветра, который закрадывался ему под одежду. Арон сел и прижался коленями к груди, крепко обхватив их. " Всего лишь одна ночь. Нужно потерпеть всего одну ночь". Голова устало прижалась правым ухом к стенке. "Это не моя жизнь", – всплыло в голове. "Я должен был жить по-другому. В небольшом уютном доме с игривой собакой. Животное лает и прыгает от радости, когда слышит открывающуюся дверь. Когда возвращаешься с работы, а тебя ждёт семья: любимая жена и двое прекрасных детей, встречающих своего папу у порога. Вы все вместе садитесь кушать, а младшая дочь показывает тебе рисунок, который она сделала в младшей школе. Она нарисовала кривое дерево, с редкими лепестками и солнце на пол листа. Ребяческие каракули, которые так греют душу, что ты прицепляешь их на холодильник. В тарелке свежесваренный суп, благоухающий на всю улицу. И ты хочешь, чтобы этот момент никогда не заканчивался, чтобы он длился вечно…".