Роджер Желязны - Песнопевец

- Это мысль, - сказал я. - Да. Спасибо. И вы не разочаровали меня.

- А я подумала, что разочарую.

- Почему?

- Все, что я делала - это пыталась оправдать дельфинов и доказать возможность того, что внутри ограждения была акула. Вы же сказали, что хотели услышать нечто, что позволит укрепиться в мысли о безопасности своей работы.

Я снова ощутил неловкость. У меня внезапно возникло иррациональное ощущение, что она как будто все знает обо мне и просто играет со мной.

- Вы сказали, что вам близки мои работы, - неожиданно сказала она. Включая и две книги снимков дельфинов?

- Да. Но я наслаждался и текстом.

- Там не слишком много текста, - заметила она, - и тому минуло несколько лет. Возможно, это было слишком уж затейливо. И прошло уже слишком много времени с той поры, когда я смотрела на мир так, как писала там.

- Я думаю, вы достигли восхитительного соответствия текста темам снимков: маленькие афоризмы под каждой фотографией.

- Возможно, что-нибудь вспомнится?

- Да, - сказал я, и один из отрывков внезапно пришел мне на память. - Я помню снимок дельфина в прыжке, когда вы поймали его тень над водой, подписанный: "В отсутствии отражения, что боги..."

Она хихикнула:

- Долгое время я думала, что эта подпись чересчур уж остроумна. Однако, позднее, когда я получше узнала моих дельфинов, я решила, что это не так.

- Я часто задумывался над тем, какого сорта религией или религиозными чувствами они могут обладать, - сказал я. - Религиозное чувство было общим элементом для всех человеческих племен. И казалось бы, что нечто подобное обязательно должно было бы появиться, когда достигается определенный уровень разумности, в целях установления взаимоотношений с тем, что по-прежнему находится за пределами досягаемости разума. И хотя меня ставило в тупик, какие именно формы приняло бы это среди дельфинов, само по себе замечание это заинтриговало. Вы сказали, что у вас есть какие-то соображения на этот счет?

- Я много размышляла, наблюдая за ними, - ответила она, - я пыталась анализировать их характеры, исходя из их поведения и физиологии. Вы знакомы с тем, что писал Йоганн Хьюзинга?

- Слабо, - признался я. - Прошло немало лет с тех пор, как я прочел "Хомо Людус" и книга поразила меня - грубый набросок того, что ему никогда не завершить полностью. Но я помню основную его посылку: свое бытие культура начинает как разновидность сублимированного игрового инстинкта, элементы священнодействия и праздничных состязаний, продолжавшихся одновременно с развитием институтов, и, возможно, остающихся навечно присутствовать на каком-то уровне - хотя на анализе современного мира он остановился совсем коротко.

- Да, - сказала она, - инстинкт игры. Наблюдая за их развлечениями, я не раз думала, что они настолько хорошо приспособились к своему образу жизни, что у дельфинов никогда не возникало нужды развивать комплекс общественных институтов, так что они находятся на тех уровнях, что гораздо ближе к ранним ситуациям, учитываемым Хьюзингой - условия жизни их явно благоприятствуют дельфиньим вариантам праздничных спектаклей и состязаний.

- Религия-игра?

- Это не совсем точно, хотя я думаю, это часть истины. Проблема здесь заключается в языке. У Хьюзинги была причина использовать латинское слово "людус". В отличие от греческого языка, который имеет различные термины для праздности, состязаний, различного времяпрепровождения, латинское же слово обозначало основное единство всего этого и сводило к единой концепции, обозначающейся словом "людус". Различие между игровым и серьезным у дельфинов наверняка отличается от наших представлений так же, как наше - от представления греков. Наш разум, тем не менее, способен представить себе значение слова "людус", и мы можем объединить примеры деятельности всего широкого спектра образов поведения, рассматривая их как формы игры - и тогда мы имеем наилучшую позицию для предположений так же, как и для интерпретаций.

- И таким образом вы выводили заключение об их религии?

- Нет, конечно. Я только сделала несколько предположений. Вы говорите, что у вас ничего подобного не было?

- Ну, если я и строил предположения, то только нахватав чего попало с потолка. Я бы счел это какой-то формой пантеизма - возможно, нечто родственное менее созерцательным формам буддизма.

- Почему - менее созерцательным? - поинтересовалась она.

- Из-за активности, - пояснил я. - Да они ведь даже не спят по-настоящему, ведь так. Они регулярно поднимаются наверх, чтобы дышать. Они всегда в движении. Как бы им дрейфовать под каким-нибудь коралловым эквивалентом храма в продолжении какого-либо времени, а?