Виктор Гаевский: Лабиринт перемещения

Три солнца над головой — примета, которая так просто не забывается.

— Ничего не понимаю. Узнаешь? — Климов поднялся на ноги.

— Мы. уже были здесь до того, как оказались в городе. Может, ты случайно включил переходник?

— Даже не прикасался. И само ощущение перехода странное — никогда так не кидало.

— Прошу прощения, господин писатель, — плоский экран возник перед нами прямо из воздуха, а с него, увеличенное в добрый десяток раз смотрело взволнованное лицо Хильды. — Очень жаль, что так получилось, но кроме вас обратиться не к кому.

— Что случилось?

— Только вы и ваш друг можете успеть. В шести бросках от вас небольшая станция в космосе. К ней приближаются два корабля, готовые ее уничтожить. Допустить этого нельзя, — Хильда на секунду запнулась, — может произойти катастрофа.

Климов посмотрел на меня, Я молча кивнул.

— Чем можно помочь?

— Слушайте внимательно, времени мало.

Автоматический космодром на астероиде, про который говорила Хильда. Большое темное поле с единственным кораблем посередине. Сам космический корабль издалека выглядел внушительно: серый стройный корпус, тонкие усики антенн. В общем зрелище впечатляло. До того, как мы очутились на этом космодроме, Климов шесть раз подряд с минутными перерывами, вдавливал клавишу переходника и шесть раз перед нами менялся пейзаж. В последний раз было жутко пахнущее, отвратительное болото. Из него выглядывала морда гигантской жабы или чего-то очень похожего на жабу. Я не пожалел, что мы не задержались в том, последнем мире.

Но такое количество переходов оказалось чересчур большим даже для привычного Климова, у меня же кружилась голова и неприятное ощущение тошноты сохранялось еще минут десять — все то время, пока мы приближались к серому кораблю и взбирались по неудобным скобам в его рубку. Лезть пришлось высоко, два раза я оступался, а Климов, карабкавшийся первым, оглядывался.

— Послушайте, писатель! Почему создавший этот мир не мог предусмотреть маленькую приятную мелочь. Такой небольшой лифт?

— Все предусмотреть невозможно, — внизу не было видно лица Климова, но я почувствовал, что он ухмыляется.

Наконец, через узкий люк мы ввалились внутрь корабля. В глаза бросиаись два экрана. Перед каждым стояло по креслу. Я повалился в правое — оно оказались мягким и очень просторным.

Писатель расположился рядом и извлек из карманов джинсов потрепанную записную книжку. Если бы не эта маленькая книжечка, мы никогда не запомнили бы длинный и совершенно бессмысленный набор слов и цифр, продиктованный Хильдой и являющийся ключем для запуска корабля. После того, как Климов проговорил всю эту белиберду, молчание продолжалось довольно долго, потом раздался скрипучий голос.

— Корабль «Фобос» приветствует вас на борту и ждет задания.

Писатель снова заглянул в книжечку:

— Сектор два-семь-пять-один. Побыстрее, пожалуйста.

Раздался ровный гул. Мы стартовали с астероида.

— О какой катастрофе говорила Хильда? — спросил я, когда тяжесть перегрузки немного уменьшилась.

— Точно сказать трудно. Думаю, в результате уничтожения космической станции может нарушится связь одного мира с другим и тогда возможно слияние одного мира с другим.

— Чем это грозит?

— Я слышал однажды подобное произошло. Тогда небоскреб со всем населением очутился на небольшой планетке, с редкими, но прожорливыми зверюшками. Те, недолго думая, пообедали несколькими подвернувшимися под зубы людьми. Ну а затем люди с небескреба начисто уничтожило всех животных на планетке.

— Приближаемся к заданному сектору, — проскрипел голос корабля, — какие будут указания?

— Бортовое время? — Климов спросил так, будто ничем, кроме управления космическими кораблями в жизни не занимался.

— Двадцать три пятнадцать, — ответил компьютер.

Как и предполагала Хильда, у нас осталось около сорока минут — время, за которое предстояло научиться обращаться с орудиями корабля. Дело оказалось легче, чем мы предполагали: «Фобос» объяснял немного занудливо, но понятно. Климову достались все орудия левого борта, а мне правого. Рядом с кораблем болталось несколько метеоритов и через несколько минут я уже сумел поймать один из них в перекрестке прицела, скользящего на экране. Коротко вспыхнуло, и бесформенная глыба рассыпалась в пыль.

Клипов тоже неплохо освоился. После шестого или седьмого метеорита я оторвался от экрана:

— Все равно стрелять лучше самого «Фобоса» не научишься. Почему просто не ввести в него данные на эти корабли и не приказать уничтожить?