Хьюго Гернсбек - Ральф 124С41+. Роман о жизни в 2660 году

Затем учёный стал настраивать директоскоп, пока не зазвонил маленький звонок. По этому сигналу он определил: прибор настроен в унисон с аппаратом в далёкой Швейцарии - стрелка директоскопа повернулась точно на северо-восток.

- Ну что ж, пока всё идёт нормально, - проговорил он с удовлетворением. - Пора включать ток!

Ральф бегом спустился в лабораторию и повернул выключатель. Затем ногой включил другой и одновременно руками в резиновых перчатках крепко зажал уши. Послышался оглушительный вой, потрясший всё здание. Это выла сигнальная сирена на крыше дома, её можно было слышать в радиусе шестидесяти миль.

Она предупреждала население о необходимости изолироваться от больших металлических конструкций.

Ральф включал сирену дважды по десять секунд, предупреждая этим, что будет направлять ультраэнергию в продолжение двадцати минут и что в это время необходимо проявлять чрезвычайную осторожность.

Не успела отзвучать сирена, как Ральф увидел в телефот Элис. Она показывала знаками, что его указания выполнила.

Он крикнул ей, чтобы она изолировалась, и девушка тут же взобралась на высокий стеклянный стул.

Она сидела мертвенно-бледная, не смея шелохнуться.

Он видел, как Элис зажала уши руками, чтобы не слышать грохота приближающегося обвала.

Учёный снова поднялся на верхнюю площадку и стал вертеть большой стеклянный штурвал, ось которого была соединена с ультрагенератором, Ральф взглянул на часы. С того момента, когда он услышал гонг, прошло ровно девять минут, и холодная улыбка скользнула по его губам: он знал, что не опоздал.

При первых же поворотах штурвала раздался оглушительный рёв. Словно миллионы чертей вырвались на волю. Повсюду запрыгали искры. Мелкие металлические части, не заключённые в свинцовые кожухи, расплавились. Из предметов с острыми гранями возникли длинные языки голубого пламени, тогда как закруглённые засветились белым сиянием, похожим на ореол. Все металлические части настолько намагнитились, что мелкие железные предметы летали от одной к другой. Цепочка часов Ральфа так сильно раскалилась, что ему пришлось отбросить её вместе с часами.

Ральф продолжал вращать штурвал. Рёв усилился, и он вынужден был надеть герметичный шлем с резиновыми наушниками, чтобы не слышать раздирающие звуки. Дальнейшее вращение штурвала повысило тон ультрагенератора до частоты, соответствовавшей собственной частоте колебаний здания, построенного из стилония (новейший заменитель стали).

И вдруг всё здание «запело» на такой пронзительной и высокой ноте, что её можно было услышать за двадцать миль.

В ответ запело другое здание, обладающее такой же собственной частотой; так один камертон заставляет на расстоянии звучать другой созвучный ему камертон.

Но вот ещё несколько поворотов штурвала - и «пение» прекратилось. Зато теперь, по мере того как учёный вращал его дальше, генератор стал издавать всё более резкие, высокие и пронзительные звуки, пока этот визг не сделался непереносимым.

Внезапно шум прекратился.

Частота колебаний перешла за двадцать тысяч герц, то есть за точку, выше которой человеческий слух перестаёт воспринимать любые звуки.

Ральф повернул штурвал ещё на несколько делений и остановился. В наступившей тишине было слышно только, как сталкиваются перелетающие металлические предметы. Даже мелькавшие повсюду мириады искр вспыхивали бесшумно, и только слегка свистели языки пламени, исходившие от острых металлических предметов.

Ральф посмотрел на часы. С момента первого удара гонга прошло ровно десять минут.

Он повернул колесо ещё на одно деление, и вся комната мгновенно погрузилась в полную темноту.

Для того, кто не был знаком с потрясающей силой, которой распоряжался Ральф 124С 41+, но у кого хватило бы смелости, обезопасив себя изоляцией, понаблюдать с соседней крыши за его домом, открылось бы необычайное зрелище. Этот человек на крыше неподалёку от лаборатории Ральфа увидел бы удивительную картину.

Едва Ральф пустил энергию ультрагенератора в антенну, как она начала метать свистящие языки пламени в юго-западном направлении.

По мере того как Ральф увеличивал мощность генератора, длина языков пламени росла и шипение становилось всё громче. Массивные иридиевые провода большой антенны накалились сначала докрасна, затем стали жёлтыми, потом ослепительно белыми и наконец вся мачта накалилась добела. Свистящий звук вырывающихся языков пламени сделался невыносимым и вдруг сразу прекратился, а вся местность вокруг погрузилась в темноту, такую непроглядную, какой никому ещё никогда не приходилось видеть. Нельзя было различить руку, поднесённую к глазам. Точно так же исчезла из виду и антенна, хотя наблюдатель продолжал бы ощущать, что она по-прежнему излучает огромную энергию.