Татьяна Муравьёва - На берегу Вселенной

Очнувшись под капельницей, в своей мягкой больничной кровати, окруженный зеленокожими врачами с золотисто-красными и фиолетовыми волосами, Эдвард опешил. В голове его смешались мысли, но теперь он точно мог сказать, кто он и как оказался в открытом космосе. От воспоминаний кружилась голова, ему снова хотелось кричать, снова начало стучать в висках. Но нервная система уже не могла его обездвижить, не могла заставить его упасть в обморок – Эду вкололи достаточно сильное успокоительное. Удивительно, как лекарства с другой точки нашей Вселенной так легко подходили человеку с Земли. Может, где-то на дне генетического кода, в самых малых долях ДНК, мы все были родными душами, вышли из одних пыли и газа?

Лежа в этой теплой белой постели, он ощущал, как по венам медленно течет кровь, как никуда не торопясь, движется его мысль. С облегчением вздохнули доктора. Они все еще надеялись узнать о землянине больше – исследования на людях были запрещены столетия назад, а те знания, которые снобы приобрели о людях до этого «гуманного закона», как они его назвали, были ничтожно малы – архивы сгорели около пятидесяти лет назад, когда началась великая межгалактическая война, в который миролюбивые снобы вынуждены были взять оружие и защищать себя и свои семьи. Хотя это были и не самые добрые существа, они все же научились эмпатии, состраданию. Потеряв миллионы своих жителей, государство снобов вынуждено было пересмотреть многие законы, изменить свою миграционную и социальную политику: некогда будучи популярным за свою эгоистичность, пренебрежение другими правительство Эйтонби было отправлено в отставку, а на смену ему пришла и поныне популярная партия «Двух пальцев» во главе с Принстоном. Название такое они получили за свои миролюбивые лозунги и дружественно направленную политику – этот символ, такой простой жест, которые когда-то использовал известный на Земле Уинстон Черчилль, получил популярность и здесь, на планете Семи Божеств.

Окруженный вниманием, заботой, Эд вскоре снова встал на ноги. Ребятишки все чаще приходили к нему, но разговоров у них не завязывалось. Кажется, он стал их пугать. Действительно, вид в последние месяцы у Эда был удручающим – казалось, он чем-то сильно болел. Однако анализы у него были замечательные, все показатели оказывались в норме изо дня в день. И только сам Эд знал, в чем дело: его мозг не давал ему глубоко спать, каждый раз погружая в страшные, но в то же время самые ценные воспоминания, он все время думал о том дне – это была назойливая идея, не покидавшая его голову. Она начала его разрушать.

Однажды, снова придя к «Пришельцу Эду» после школы, Роб спросил его (что удивительно, Эдвард полностью начал понимать их язык, но все еще не мог связать и двух слов, чтобы выразить свою мысль на нем):

– Почему ты все время смотришь на пустую стену? Там же ничего нет.

Нужно сказать, что Эд действительно очень часто зависал где-то в пространстве, пока мысли водили его то по кругу событий, то уносили в далекие края. Он и правда подолгу смотрел на эту пустую, белоснежную стену, которую будто бы припорошили немного сверкающим снегом. Эд создавал впечатление умалишенного человека, потерянного и не соображающего. Он был как та завалявшаяся в магазине картофелина, так одиноко смотрящая на полные ящики с овощами и фруктами. Он был таким же пустым и потерянным.

– Сложно сказать. – Неожиданно ответил Эд. – я все время слышу наш последний разговор, все время мне снится, как я отпускаю ее руку, а она улетает в неизвестном направлении. И отчетливо помню, как говорил себе о приближавшейся смерти. Но вот я здесь. А ее нет. Я даже не знаю, кто вы все. За все то время, что я был здесь, никто из твоих не удосужился рассказать мне, кто вы такие, где я нахожусь, почему я не умер….

– Все думали, что ты еще не готов. Ты выглядишь так, будто сломлен изнутри. У тебя глаза вечно пустые. Никто не говорил тебе из страха потерять тебя снова. Но если ты думаешь, что готов, то я могу попросить нашего врача Эмануила, он устроит тебе экскурсию «Прибытие пришельца Эда на планету Семи Божеств, или поломанный летучий змей, найденный школьниками после уроков». – Роб захохотал. Но, кажется, Эду не было смешно. Из уважения он выдавил из себя улыбку, но это было больше похоже на кислую мину, будто он только что съел целый лимон.

– Спасибо, Роб. Я был бы счастлив. Мне нужны ответы. – Пропел Эд на ломанном языке Снобов. Хотя эти слова скорее звучали как церковная молитва, исполненная скромным хором далекой деревеньки на краю Земли, зеленый парень с ярко-рыжими и даже красноватыми волосами как у бунтовщика и задиры, но противоположным всему облику характером, миролюбивой улыбкой и глазами самой Терезы услышал их, прочувствовал и понял своего нового друга. Он минуту поразмыслил, глядя куда-то вдаль, будто бы прозревая сквозь стены, будто впервые оказавшись в этом месте оглянулся по сторонам, а затем отправился прочь.