Надежда Сухова - Выбор дракона

Монстр, остервенело рыча, бросался на дракона, видимо, был очень голоден, но кроме решёток его порывы сдерживали ещё массивные цепи. Они крепились к толстым серебряным стержням, пронзавшим запястья и щиколотки чудовища. Цепи уходили в темноту, где, скорей всего, были прибиты к стене. На шее бона был широкий серебряный ошейник, который тоже крепился цепью, но уже к потолку. Эти оковы гремели всякий раз, когда монстр пытался достать рукой или пастью до решётки, за которой маячила добыча.

Женька некоторое время наблюдал за этими яростными попытками, но потом заметил, что камера бона занимает лишь часть пространства за решёткой. По обе стороны от камеры находились другие клетки. Женька заглянул в соседнюю справа. Валькирию он заметил сразу, хоть в её закутке тоже было темно. Огромная, но уже ослабшая ферзь, укрывшись кожистыми крыльями, забилась в угол, глядя оттуда недобрым взглядом. Она не пыталась напасть, как бон, – может, экономила силы, коих у неё убавлялось с каждым днём, а может, задумала хитрый манёвр.

Женька перешёл к камере слева от бона. Она оказалась пустой, но зато в следующей томился ещё один узник. Женька ожидал увидеть кого угодно, но только не дракона.

Это был худощавый мужчина лет сорока, руки и ноги которого были закованы в кандалы. По спутанным волосам до плеч и довольно солидной бороде было понятно, что он находится в Башне не менее года. Дракон сидел, прислонившись спиной к стене, разделяющей камеры, и уронив голову на поджатые к груди колени.

– Эй, парень! – окликнул его Женька. – Ты живой?

Пленник не шелохнулся, но Тартанов почувствовал, что тот его слушает.

– Я могу помочь тебе. Ты знаешь, как открыть камеру?

Узник медленно поднял голову, из-под косм сверкнули два напряжённых глаза.

– Есть ключ или какой-нибудь рычаг, чтобы поднять решётку? – Женька оглядывал стены зала в поисках механизма, который приводил в движение прутья этой странной тюрьмы.

Пленник всё так же безотрывно и с напряжением следил за его действиями и не произносил ни слова.

– Как тебя зовут? – обратился к нему Тартанов.

Дракон не удостоил его ответом.

– Если хочешь отсюда выбраться, тогда помоги мне хоть чем-нибудь! – нахмурился Женька. – Как открыть камеру?

– Двери с противоположной стороны, – раздался голос позади, и Тартанов испуганно обернулся, вставив вперёд своё оружие.

Перед ним стоял Горыныч.

– Напугал меня… – выдохнул Женька, опуская багор. – Ты в курсе, что здесь держат дракона?

– Конечно, в курсе. Это ведь моя лаборатория, – Горыныч обвёл рукой помещение.

– Так это ты запер парня? Бон и валькирия – это я ещё могу понять, но дракон зачем?

– Он тоже нужен для создания Чёрного дракона.

– Ты убьёшь его? – ужаснулся Женька.

– Убью? Не-е-ет! – рассмеялся Горыныч. – Лишь только возьму его умение. Кстати, ты знаешь, кто это?

Тартанов отрицательно качнул головой.

– Вегар-Дешон. Доселе единственный непревзойдённый воин из красных драконов. Видел шрамы на лице Вергилия? Это Вегар-Дешон пощадил его и не стал добивать. Такую силу и ловкость, как у него, нельзя приобрести даже самыми упорными тренировками. Эти способности даются от рождения.

При этих словах глаза заключённого налились такой яростью, что если бы не решётка, воин бросился бы на Горыныча и разорвал его в клочья. Женька опасливо покосился на косматого пленника.

– Как ты понимаешь, я не мог упустить такой экземпляр, – продолжал старый дракон. – Жаль, конечно, что приходится жертвовать столь ценным воином, но, к сожалению, свой талант Вегар-Дешон употребил не во благо.

– Почему бы тебе не взять Доппельгангера? Он ведь здесь, в Башне, – предложил Женька.

– Доппельгангер – урод. Отец совершил ошибку, создавая Чёрного дракона на основе колдуна. Неиссякаемая сила трансформировалась в неукротимую магию. Доппельгангер неуправляем, и потому опасен. Я же хочу положить в основу своего Чёрного дракона сущность мудреца, чтобы силу приобретали знания.

– Мудреца? – Женька сделал несколько шагов вбок, словно хотел обойти Горыныча кругом.

– Да, – печально улыбнулся тот. – Себя я тоже принесу в жертву своему творению.

Женька медленно облизнул нижнюю губу, не сводя с него взгляда, а потом, словно очнувшись от оцепенения, бодро спросил:

– У тебя найдётся поесть? Я голодный, как чёрт!

– С этим сложно, – признался Горыныч. – Но я что-нибудь придумаю. Пойдём отсюда.

– Я возьму это, не против? – Женька помахал в воздухе своим импровизированным оружием.