Алекс Сайлент - Великий Дух

Но масштабы этой комнаты, конечно, не позволяли создать подобное. Здесь можно было сойтись только в простейших боевых партиях, но это, конечно, лучше, чем ничего. И Катэру было очень интересно, сможет ли хотя бы тут обитатель этого мира проявить себя и подтвердить свой легендарный статус. Но гостя ожидало очередное разочарование – Рогон был столь же медлителен в игре, как и во всех своих действиях. Его занимала какая-та собственная логика, он занимался развитием своего мини-города и явно не стремился победить. При этом он говорил, что не боится за свои фигуры и позволял оппоненту разрушать их, уверяя, что всё отремонтирует и обязательно сделает новые. После второй победной партии Катэр наконец-то решился сказать, но без злобы, лишь с усталым разочарованием:

– Бессмертный, я же прекрасно чувствую, что ты не играешь в полную силу. Это не добавляет мне желания и радости от победы. Почему?

– Наверное, потому же, почему и ты.

– В смысле?

– Ты тоже не играешь в полную силу. – Катэр безуспешно попытался рассмотреть своего собеседника, сидевшего в дальней части погружённой во мрак комнаты, и не стал спорить. Молчание явно было знаком согласия. – Нам в соревнованиях видится нечто извращённое, противоестественное. Это рудимент. Я мог бы тебя обыграть, но зачем?

– Понимаю.

– Если понимаешь, то зачем прилетел сюда, чтобы участвовать в турнире? – уверенно спросил бессмертный, заставив Катэра сильно удивиться и сделать приличную паузу перед ответом.

– Ты всё понял? Сразу же?

– Не нужно быть бессмертным для этого. Ты хочешь победить?

– Хочу.

– Это вполне возможно. Ты очень силён. Прекрасно чувствуешь соперника, имеешь огромный опыт, можешь быть непредсказуемым, быстрым и безжалостным. В тебе нет страха, ты способен победить любого.

Но теперь уже гость проявил чудеса невозмутимости и никак не стал реагировать на эти комплименты, ни словами, ни даже выражением лица, которое осталось каменным.

– Это правда, что любой бессмертный легко бы победил в турнире, если бы захотел? В вас столько накопленной энергии, умения предвидеть, хладнокровия, концентрации, гениальности, не знаю, как это ещё назвать. Ведь вы играли в это тысячи лет. Неужели вы не сможете победить экзилонцев?

– Не знаю. Кто так считает?

– Это мнение можно встретить на всех планетах.

– Возможно. Но этот вопрос, как и большинство других, не имеет смысла. Как ты верно сказал, никто из нас не сможет победить, потому что нам не нужно это. Ведь это противоречит нашей психологии, тому образу жизни, который мы вели последние тысячи лет.

– Да и величайший в истории человечества приз вам тоже не нужен, ведь так?

– Верно. Не нужен. А тебе он нужен?

– Конечно. Ведь я человек. Но если вам не нужен приз в привычном смысле, то разве вам не хочется победить во имя справедливости? Не хочется лишить этой гордости своих завоевателей? Вам не хочется помочь другим? Вы думаете только о себе?

– Что есть справедливость? Зачем помогать другим мирам, другим народам, если они точно так же расплодятся и станут поработителями, ничуть не лучше экзилонцев? Всё повторяется – люди одержимы своими страстями, любовью, ростом и порабощением. Добро для одних всегда есть зло для других. И наоборот. Мы не настолько глупы, чтобы надеяться изменить людей.

– Лучше бы, чтобы все стали такими, как вы?

– Лишь мы есть справедливость.

После этого они начали третью партию. Катэр активировал несколько экзофонарей, встроенных в его костюм, но на минимальной мощности, чтобы свет был тусклым, хотя они вполне могли продолжить играть в темноте, ведь самым мастеровитым игрокам не нужно было смотреть на поле и фигуры, они всё чувствовали только на им доступном энергетическом уровне. Закрывать глаза не было обязательным условием игры, но это помогало концентрироваться, а также совершенствовало умение чувствовать во всех самых глубинных смыслах этого слова, и Катэр привычно пользовался этим. Но всё же иногда он открывал глаза, чтобы убедиться в том, что бессмертный не пользуется этим приёмом – Рогон внимательно наблюдал за происходящим на поле. Но это не могло помочь ему обыграть гостя, в котором он без труда признал одного из величайших игроков современности среди всех миров. Они могли бы сыграть невероятно красивую партию, провести незабываемую битву, ведь Рогон действительно мог бы победить в турнире, как и любой бессмертный, он мог бы превзойти любого экзилонца, в нём было столько энергии, но не было желания победить, не было страсти – только обречённое желание узреть нечто новое, хотя бы лёгкий намёк на новое, но понятно, что этой мечте не суждено было сбыться. Катэр быстро победил и в третьей партии, приложив для этого лишь одну сотую своих истинных сил. А сразу после этого он спросил: