Николай Васильев - Фатальная миссия

Шелест был, а не шопот, только француз услышал и к тому же понял смысл.

- Вы профессионалка? - спросил он обрадованно. - В таком случае прошу Вас, пойдемте ко мне в номер. Мне так хочется Вас любить! И не беспокойтесь, я хорошо заплачу...

Слезы вдруг брызнули из Лилиных глаз: ей стало стыдно, стыдно, стыдно!

- Я Вас умоляю, - с жаром продолжал удивительный клиент. - Мне показалось, что Ваш статус позволяет миновать условности. Ведь я не могу обещать Вам ничего, кроме денег... Никакого совместного будущего. Только немного любви...

И он понурился.

- Боже мой, да конечно! - горячо вырвалось у Лили. - Что угодно, только не говорите мне про деньги!

В номере у Пьера (так он назвался) Лиля по заведенному ритуалу прошла под душ. Вдруг вспомнив про Глебову "любовь", встала как вкопанная, в сильном сомнении и ощущении своей нечистоты. Стиснув зубы, превозмогла, лишь отмывалась с особым тщанием. Однако проклятый сутенер лез на передний план, и от Лилиного подъема чувств не осталось в итоге и следа.

Она тихо вышла из ванной в загодя припасенных эфемерных трусиках и топике, увидела лысого толстяка в халате, разобранную постель под ночником и покорно улыбнулась. Пьер встревоженно моргнул, но ничего не сказав, прошел в свою очередь в ванную, мимоходом легко сжав ей локоть.

"Он милый, - подумала Лиля без энтузиазма, ложась под одеяло. - А также чистоплотный и доверчивый". Увы, многие хваленые европейцы не решались оставлять русских путан наедине со своим гардеробом, пренебрегая и личной сангигиеной. И пахло от них так же, как от отечественных лохов...

Пьер мылся минут десять. Тоже своего рода рекорд: обычно мужикам хватало две-три. Когда он вышел, Лиля слегка удивилась: то ли ростом миленок стал повыше, то ли в талии поубавился? Глаза его мерцали и во всем облике сквозил трепет предвкушения. "Все-таки есть в нем магнетизм", - с удовольствием подумала Лиля, и робкая теплая волна родилась в ее тазовой области, неспешно пробуждая в родном организме ощущение счастья...

Тем временем претендент погасил ночник и оказался нагим рядом. Тотчас его теплые ладони скользнули под топик и ласково огладили мягкие Лилины груди. Их крупные соски враз отвердели. "Вот как, - удивилась бывалая девушка, - одним движением завел!".

- Как соответствует тебе имя! - зашептал страстно чужестранный умелец, а его ладони уже спускались к талии, ягодицам, бедрам, везде встречая чувственный отклик. - Твой хрупкий стан как стебель лилии, полные груди как ее бутоны, губы нежные подобны лилейным лепесткам, а бедра - той луковке, из которой растет этот дивный цветок...

"Улет! - разулыбалась восхищенная и вновь готовая на любовные подвиги вакханка. - Странно лишь, почему француз так легко владеет русским. И еще: изгладил меня всю обеими ладонями, а чем он держится на весу-то?"

Но тут в ее влажный рот мягко всосались полные губы Пьера, а в освобожденную от трусиков промежность вползло нечто необыкновенно ласковое, и Лиля потеряла интерес ко всему, что не касалось ее все более сладостных чувственных ощущений.

- Целые сутки! - обрушился Молчун-1 на Молчуна-2 во второй половине другого дня. - Целые сутки потеряны. Мы уже могли иметь необходимую информацию, но кому-то нестерпимо захотелось почесать елдак! И ведь обещал закруглиться к полуночи, а провозился до утра! А потом, конечно, завалился спать, силы восстанавливать... Как оно вообще-то, стоило того?

- Улет! - повторил Молчун-2 излюбленное словцо Скворцовой Лили. И добавил другое: - Полный атас!

- Н-да? - завистливо скривился Молчун-1. - Нечленораздельно, но выразительно.

- Ну, хочешь, мы с тобой на пару минут воссоединимся, и все мои впечатления станут твоими тоже?

Молчун-1 на мгновение заколебался, но все же отрицательно мотнул головой.

- Я сам себе найду фемину: роскошную, метра под два ростом, и тогда ты мне будешь завидовать! Но после, после дела!

Молчун-2 глянул на "брата" с насмешливым снисхождением, но от комментария воздержался.

Поздней ночью на крышу Сената стайками там и тут стали взлетать воробьи. И тотчас проникать через невидимые снизу щели в его чердачные помещения. Однако если бы сторонний наблюдатель заметил странное птичье паломничество и поднялся на чердак, то никаких воробьев он бы там, как ни крутился, не нашел. Зато этот натуралист мог приметить спускающихся по лестницам очень прытких тараканов - тоже для дворца явление неординарно! Но не было, вроде, в Сенате таких наблюдателей, и все его комнаты и залы заполняли пустота, тишина и темнота - лишь снаружи в них проникало косвенное сияние фасадных прожекторов. Так что все шло для мини-Молчунов по задуманному плану.