Сергей Телевный - SEN. Книга

У меня возникло сильное подозрение, что хитрый еврей просто-напросто стебается надо мной, впаривая откровенную лабуду . – Но ведь вы всё рассчитали, да?

– Ну, в общем, да. – Сэм улыбнулся и похлопал меня по плечу. – Не дрейфь, всё получится в лучшем виде.

– У меня… вопрос, – я взглянул Сэму в лицо, – когда я, выполнив задание , вернусь… обратно, куда денутся все атрибуты христианской эпохи: церкви, литература, картины, скульптуры и прочее? Они же, получается, не возникнут вообще. А люди, христиане, целый миллиард? Кстати, среди моих знакомых их немало…

– Serge, ты не должен копаться в этом (оно тебя тревожит, я понимаю), но всё устроится наилучшим образом, можешь мне поверить.

– Уже поверил, – широко улыбнувшись, ответствовал я, хотя это было совсем не так…

– Давай договоримся вот о чём, – он прищурился, – ты выполняешь наше маленькое задание , возвращаешься, и мы предоставляем time machine в твоё распоряжение для выполнения твоей сверхзадачи, – слово "твоей" он выделил голосом. – Насколько я понимаю, это твоё второе путешествие будет гораздо короче, меньше десяти лет… не так ли?

Я попытался сглотнуть, в горле пересохло, стало больно…

Мне вдруг вспомнился фильм "Четвёртая планета" 85, главный герой которого хочет изменить прошлое. А ведь по сути я здесь по той же причине…

В начале октября мы с Майком и Дашей ездили в Иерусалим на экскурсию, чтобы я мог проникнуться местом, куда мне предстояло отправиться. Постояли у Стены Плача – оставшейся части ограды Храма, посетили Храм Гроба Господня на Голгофе, прошли по Виа Долороза, повторяя путь Спасителя, посмотрели на Купол Скалы (первоначально – дом для паломников, теперь – мечеть Массджид Куббат ас-Сахра), зашли в Церковь всех наций в Гефсиманском саду, сфотографировали Башню Давида при входе в Старый город и Дамасские ворота, закончили экскурсию в Археологическом музее Рокфеллера. Пообедали в "Coffee Nadi" на Хилел-стрит и к концу похода устали, как черти, ноги гудели, но все остались довольны. Обратно, в Мегиддо, приехали уже затемно, по дороге Даша дремала на заднем сидении, а я осмысливал увиденное, представляя всё это, но с поправкой на минус двадцать веков…

– Вариант, описанный Анатолем Франсом в новелле "Прокуратор Иудеи", кажется мне наиболее правдоподобным, – сказал Майк. – Я напомню тебе. Старый приятель Пилата, бывший с ним в Иудее, Элий Ламия 86, через много лет встретивший его на курорте, в конце рассказа говорит Пилату: "Я знавал в Иерусалиме одну иудейку 87… Я любил её варварские пляски, её песни, гортанные и в то же время ласкавшие слух, запах фимиама, исходивший от неё, дремоту, в которой она, казалось, жила. Я повсюду следовал за ней, смешиваясь с толпой солдат, фигляров, откупщиков, которыми она всегда была окружена. Потом она вдруг исчезла, и больше я её не видел. Долго я разыскивал её по грязным закоулкам и в тавернах. От неё было труднее отвыкнуть, чем от греческого вина. Прошло несколько месяцев – и я случайно узнал, что она присоединилась к кучке мужчин и женщин, последователей молодого галилейского чудотворца. Звали его Иисус Назарянин 88. Потом за какое-то преступление его распяли на кресте. Понтий, помнишь ты этого человека?

Понтий Пилат нахмурился и поднес руку ко лбу жестом человека, роющегося в памяти. После нескольких секунд молчания он произнёс:

– Иисус? Иисус Назарянин? Нет, что-то не помню 89".

Как там у Шаламова: через 17 лет Пилат не вспомнил Иисуса 90.

В некогда прочитанной мною статье о Туринской плащанице, опубликованной в одном журнале, Лев Верховский пишет:

Предположим, что в плащаницу было завёрнуто тело человека, подвергшегося распятию, но не погибшего на кресте… Обратите внимание на то, что, судя по отпечаткам на ткани, из ран завернутого в неё человека текла кровь; значит, у него билось сердце – он был жив. Можно предположить, что при длительной экспозиции горячего, воспалённого тела получилось его тепловое фото на ткани. Более горячие места ран вызвали большее потемнение, что видно на плащанице…

Сыну плотника из Галилеи открылась новая истина, противоречащая ортодоксальному иудаизму. Суть расхождений с Ветхим Заветом чётко выражена в Нагорной проповеди (от Матфея, гл. 5), в многократном повторении: "Сказано.., а Я говорю вам…". Иисус провозглашает высшие, идеальные отношения между людьми: "Вы слышали, что сказано: "око за око, и зуб за зуб". А Я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую"…