Грег Иган - Лестница Шильда

В гробовой тишине трассы Чикайя понемногу терял ощущение реальности происходящего. Целая вселенная на игровом столе, а он зайцем пробрался на грузовик дальнобойщиков, да еще трусит потрепать водителя по плечу и обнаружить себя? Не сделай он этого, расточатся впустую неисчислимые возможности. Он должен поделиться своим сообщением с местными жителями, и он может им поделиться; надо только придумать, как. Он ухитрился заговорить зубы фанатику двадцать третьего века, схоронившемуся в чужом мозгу. Насколько сложнее наладить контакт с мерцающей потусторонним светом морской звездой?

Когда еще через два часа они наконец покинули трассу, он чуть не разрыдался от облегчения. Ставка еще не сыграла, но по крайней мере еще не все потеряно.

Они по спирали ввинчивались во мрак. «Сарумпет» изготовился к худшему, что могли вообразить и предусмотреть библиотеки. Яркость закалила их, но едва ли Та Сторона не в состоянии предложить им иных испытаний на прочность.

Начали возвращаться зондографы. Вокруг кишели парадомовые. Конвой отделился от трассы и перешел в обширное спокойное пространство. Библиокомплект проанализировал состав окрестных вендекотечений. Они оказались не так устойчивы, как потоки пчелиных сот, а скорее напоминали одомашненную, прирученную версию вихрей Яркости. Воздушное кондиционирование в пещере также обладало отдаленным сходством с ними. Но разница была несомненна, как между протянутой в открытый океан сеткой, которая не дает крупным хищникам подплыть к берегу, и аквариумом, где прирученные человеком виды обучены спокойно сосуществовать без взаимных притязаний.

Шестерка Колонистов была в кругу сородичей. Виртуальный движок отрисовал сотни четвероветвенных ксенобов, плавно скользивших вокруг; они выстраивались аккуратными широкими колоннами, точно место это было перечеркнуто линейками невидимых эскалаторов. Впрочем, после аванпостовой давки здесь было почти просторно. Слоестены возносились ввысь, слегка колеблясь на далеких течениях, кое-где подсвеченные парадомовыми лампами, но плотность их структуры даже отдаленно не соответствовала виденной в туннелях. Еще выше над головой Чикайи — как и прежде, «выше» в произвольно избранной «Сарумпетом» координатной системе — простирались неясные громады других транспортных путей.

― Мне кажется, это железнодорожный полустанок, — заключил он. — Вопрос один: куда теперь?…

Мариама решительно ответила:

― Ответ в полнейшем тумане. Расслабься и получай удовольствие от поездки.

― Мы явились отнюдь не из города призраков.

― Нет. То была малюсенькая деревушка. Там ни развлечений, ни киосков по продаже противозачаточных.

Чикайя сердито нахмурился, но потом понял, что она настроена ни шутливо, ни серьезно. Перебрасываясь закоснелыми в замшелом антропоморфизме аналогиями в поисках ответа на десятки тысяч вопросов, они хотя бы сэкономят силы, которые в противном случае ушли бы на построение столь же неправдоподобных наукообразных гипотез.

Колонисты пересекли атриум станции, таща за собой иномирский груз и его хозяев, притворявшихся марионетками. Мариама сделала вид, что хочет замахнуться на них бичом.

— Отвезите меня к своим лингвистам, — напыщенно произнесла она. — Да поживее, не щадите вендеков!

Если колония и впрямь была городом, не существовало способа определить, движутся ли они от здания к зданию по открытой местности или лавируют между комнат и коридоров одного-единственного огромного сооружения, наглухо запечатанного от окружающего пространства.

Они оставляли позади узкие дверные проходы и широченные коридоры, ввинчивались в плотную толчею, глазели на структуры столь же замысловатые и прихотливо украшенные, как машины — или, может быть, сады, а то и произведения искусства — аванпоста Яркости. Зонды неустанно собирали информацию, а библиокомплект ее обрабатывал, но даже если выводы библиотек имели какой-то смысл, они оставались не более чем крохотным кусочком исполинской мозаики. Как курочка по зернышку, накапливали они сведения о том, что вот эти популяции вендеков приводят в действие определенную городскую технику, а вот те, быть может, служат домашними любимцами или тягловыми животными. Но осознать, определить город и его обитателей как единое целое, запечатлеть всю структуру в четком фокусе они даже не пытались.

Но Чикайя то и дело напоминал себе, что лучше уж видеть то, что доступно потустороннему зрению, лучше уж строить какие-то, с необходимостью несовершенные, но хоть сколько-нибудь информативные догадки, чем отдаться течениям, закрыть глаза и уподобиться блохе, исследующей культуру мегалополиса, переползая с одного жителя на другого. Масштаб аналогии был точен, а все остальное — вряд ли. И он сам, и хозяева колонии несомненно обладали интеллектом; как бы ни разнились их цели и средства, ничего принципиально непостижимого для них в его сообщении не содержалось. Это касалось и сведений о характерных для каждой из сторон порядке жизни, обычаях и языковых системах. Было бы время, терпение и мотивация — все приложится. Времени у них не осталось. Но нельзя же сдаться и позволить планковским червям официально привести приговор в исполнение.