Расселл Джонс - Люди по эту сторону

Подумав, она добавила:

– Они не улетели. Значит, там теперь люди… недомеченные.

И тут же получила утвердительное «угу», раздавшееся то ли внутри её головы, то ли где-то в животе.

Место посадки она представляла. Чтобы не забыть, подобрала удобные ориентиры, как учили на уроках картографии. И мысленно воспроизводила карту, пока её медленно опускали по опаловой трубе.

Вскоре Инкрис оказалась внизу. Ещё раз невидимые объятья – и вот её вынесло на заветный приступочек.

Гранд-мастресс Тасья и ученик Сомка стояли у стола, где лежала раскрытая книга хроник с записями о вознесении. Сомка только что перевернул песочные часы. «Уже немного осталось».

Звездочтица слушала смотрителя: он вполголоса рассказывал о брате, который подобрал крохотного медвежонка, когда они прочёсывали лес после метеоритного дождя. Теперь выкармливал. Мать зверёныша придавило упавшим деревом… Хорошо, что Фуфыр знает, как обращаться с малышами! «Может, сходите потом, посмотрите?»

Мастресс Унаринь разливала по стаканчикам тягучую жёлтую жидкость из керамической бутылочки. Стаканчиков было шесть – на всех взрослых, если считать Сомку. «Ему уже можно».

Молчаливая Юм-Юм из Высокого Брода, которая никогда не принимала участие в спорах, что-то записывала, устроившись в стороне.

Судя по теням, не прошло и трёх часов. «Как и надо, – подумала Инкрис. – Это же Белая Гора – не о чем беспокоиться!»

– У меня важное сообщение, – сказала юница, когда все посмотрели на неё.

Она старалась, чтобы её голос звучал по-взрослому:

– Надо побыстрее передать это в Сто Водопадов и дальше…

Прежде чем продолжать, Инкрис оглянулась на Белую Гору.

«Должно быть, ей понравилось про водонакопитель. И поэтому она мне показала, что за Стеной. Чтобы я строила и ни о чём не беспокоилась. А в обмен – чтоб мы позаботились о чужаках. Они разобрались с жукокрылами, а нам – люди. Честно».

Хозяйка Сбора – дородная женщина с широкой улыбкой и цепким взглядом – обеими руками приняла послание и степенно кивнула:

– Торговая Семья благодарит Почтовую Семью за доставку. Будьте нашей гостьей!

Лена кивнула в ответ:

– Сочту за честь!

Какими бы условными ни казались все эти фразы и жесты, но приглашение на семейный съезд всегда было почётным. Впрочем, не каждую вестницу туда и отправляли.

Лена уже понемногу привыкала к своему новому статусу. Вытатуированная звезда на плече не сильно изменила её распорядок. Она всё так же бегала, подсчитывала расстояние, выгадывала время и разносила письма. Но когда нужно было доставить всеобщее соглашение из Ста Водопадов на Сбор Торговой Семьи, выбирали из трёх вестниц Большого Маршрута. Лена оказалась самой отдохнувшей.

И теперь она стояла на сцене знаменитой Чаши – огромного зала для общественных собраний. Размещался он внутри объекта, который, как Звёздные Окна или Сухие Ветряки, давно приспособили под людские нужды.

В центре Чаши была установлена сцена, а перед ней – полукруглые ряды скамей, поднимавшиеся амфитеатром одна над другой. Хорошая акустика, а также широкие проходы, позволяющие организовать ливневую канализацию, делали это место востребованным круглый год.

Торговая Семья владела Чашей совместно с переписчиками, бродячими докторами и травниками, а также актёрами. Так что зал никогда не пустовал, и за одним сборищем начиналось следующее.

Но поблизости так и не возникло никакого поселения – из-за постоянной смены гостей, а может, из-за атмосферы бесконечного праздника. Сюда было приятно заехать, но вот желания остаться почему-то не возникало.

Работников нанимали, и не было отбоя в желающих: кроме весомых отработок и редкостей, можно было обогатиться полезными связями. Здесь действовала кухня, кузня и целая улица мастерских, опоясывающих Чашу с западной стороны. Вдоль восточного края стояли гостевые дома, а для тележек была оборудована стоянка с загонами и всем необходимым.

Лена уже была в Чаше и даже видела представление на сцене: актёры репетировали пьесы и договаривались, кто, где и когда гастролирует. Но Сбор Торговой Семьи считался самым впечатляющим! Все гостевые дома были заняты, и во всех мастерских кипела работа. На рынке, развернувшемся перед южным входом, демонстрировали новые товары и уникальные диковины со всего света.

Всё это под рёв осликов, которым редко выпадало свободно побегать и пообщаться с собратьями. Тут же неподалёку дрессировщики демонстрировали выучку молодых животных. Старых или захромавших отправляли на пенсию – содержали до самой смерти на отдельном выгоне.