О З - Отморозки 2 Земляной Орлов (СИ)

- Да, это усложняет задачу, - согласился Сталин. - Значительно усложняет. Но в таком случае как раз и необходимы передовая промышленность и развитая система путей сообщения, нет?

Львов рассмеялся и взял новую папиросу:

- А вот то-то и оно, что вовсе не так! Промышленность можно развить и своими силами, ведь изоляция имеет и свои положительные стороны: собственность на патенты можно не соблюдать. А для подъема собственной промышленности требуются только рабочие руки и ресурсы. Рабочие руки найдутся легко: достаточно интенсифицировать сельское хозяйство.

- Что сделать? - заинтересовался Сталин. - Что?

- Интенсифицировать. Улучшить технологии ведения хозяйства: агрокультура, удобрения, машинизация обработки земли, укрупнение обрабатываемых наделов.

Теперь надолго замолчал Сталин. Он размышлял, обдумывая услышанное, прикидывая и так и эдак, но так и не нашел ошибок в умопостроениях собеседника. Львов молчал, курил и ждал...

- Понятно, - сказал наконец Иосиф Виссарионович. - Да, это даст необходимое количество рабочих рук.

- Значит, краеугольным камнем остаются ресурсы. Полезные ископаемые: руда, нефть, уголь... - Глеб подался вперед, - И вот в условиях внешней изоляции в достаточном количестве этим располагают только САСШ и Российская Империя. Так что для построения социализма в отдельно взятой стране годятся только они. Причем Россия подходит лучше.

- Почему?

- Тут уже вступает в действие такое понятие как национальный характер. В России, в условиях рискованного земледелия, в национальном характере развился коллективизм. 'Дружно - не грузно, а врозь - хоть брось!' - так народ говорит. Так что интуитивно коллективное хозяйствование будет лучше принято именно в России, а не в какой-нибудь любой другой стране.

- Полагаю, что вы правы, - подвел итог Сталин. Взял со стола папиросу, закурил, помолчал, - Остается последний вопрос, - произнес он задумчиво. - Зачем вам все это нужно?

- Что именно? - удивился Глеб.

- Вот это все... - Сталин слегка повел рукой, - Зачем вам, успешному генералу, помогать большевикам вообще и Сталину-Джугашвили - в частности?

Глеб вздохнул. Опять. Опять придется пояснять, стараясь не рассказать больше чем следует...

- Ну, если кратко, то... У нынешней России нет будущего. Я имею ввиду - оптимистического будущего. Царь - он неплохой человек. Не злой, не сволочь... Не слишком умен, ну да так это не страшно. Если, конечно, речь не идет о правителе большой Империи...

Львов налил себе стакан чаю, плеснул в него рому:

- Мы с Анненковым, еще до нашей встречи поняли это. Каждый сам по себе. И Начали, опять же каждый, прикидывать: кто мог бы заменить Николая?

- И конечно каждый примерил корону на себя, - с иронией заметил Сталин.

- Конечно, - не стал спорить Глеб. - Это хоть раз в жизни делает любой разумный человек. Примерили - и забыли об этом раз и навсегда.

- Почему?

- Потому что, каждый из нас хорошо представляет себе свой потолок. Я - начальник Генерального штаба, максимум, а вернее - командир армии, фронта, командующий военным округом. Это - мой предел. Анненков - военный министр, и это - его предел...

Львов посмотрел на Сталина. Тот разглядывал его с любопытством, точно экспонат кунсткамеры, а затем произнес:

- Редко встречается тот, кто не хочет влезть на самый верх...

- Умные люди вообще - редкость... - согласился Глеб и продолжал, - Тогда мы, уже вместе, стали прикидывать: кто может стать лучшим правителем России и вывести ее из того тупика, в котором она находится последние лет сорок? И нашли двух таких людей. Это Ленин и Сталин.

Иосиф Виссарионович бросил на собеседника быстрый взгляд, но промолчал.

- Это - не лесть и не подхалимство. Россией должны управлять именно вы с Лениным и именно в той последовательности, которую я назвал.

- Почему?

- Ленин - теоретик, который, при необходимости, может стать практиком. Сталин - практик, который при необходимости станет теоретиком...

- И в чем разница? - в голосе Сталина звучал искренний интерес.

- Теоретик ищет новые пути, а, найдя их, действует жестко и жестоко, подгоняя практику под теорию. Жестокость Ленина намного превысит вашу потому, что вы, Коба, зная народ на практике, будете стараться не умножать его страданий без нужды. Что, разумеется, не делает вас белым и пушистым... Но вы будете подгонять теорию к практике, а никак не наоборот.

Сталин провел себя по заросшей щетиной щеке:

- Я черный и колючий, - усмехнулся он.

- Но в начале пути жёсткость и где-то даже жестокость необходима. После же, когда установится хоть какой-то порядок, накал нужно снижать. И тут вот теоретик уже не годится: он может искать кучу новых путей, а нужно идти избранным. Но и чистый практик не годится: избранный путь - не догма, и не десять заповедей. Иногда нужно что-то менять, что исправлять, что-то корректировать. Поэтому необходим практик с возможностью становиться теоретиком. То есть товарищ Сталин...