О З - Отморозки 2 Земляной Орлов (СИ)

Курейка - маленький поселок, затерявшийся где-то далеко за Полярным кругом в беспредельной туруханской пустыне. Самое северное поселение Туруханского края. Про Курейку можно без преувеличения сказать: она находится на краю земли.

Зима длится восемь-девять месяцев, и зимняя ночь тянется круглые сутки. Ни хлеб, ни овощи никогда не росли, не растут и расти не будут, пока человек не одержит полной и окончательной победы на природой и климатом. Тундра и леса переполнены дикими зверями, в реке - рыба. Они-то и составляют основу местного рациона. Простая теплая избушка представляется здесь чем-то сродни дворцу, великолепному отелю люкс, роскошному особняку... И вот здесь, в глуши Туруханского края, в маленькой заброшенной Курейке, жили ссыльнопоселенцы.

В тот день Иосиф Джугашвили плыл на лодке на рыбную ловлю. Он поднимался вверх по Курейке - на его старенькой посудине на широком и весьма неспокойном при сильном ветре Енисее делать нечего. А в этой изломанной крутыми зигзагами речке ловятся дивные налимы...

Потрепанная долгой жизнью и суровой погодкой лодочка шла довольно ходко. Джугашвили-Сталин усмехнулся: его первый друг в Курейке Артемий Сидоров подарил эту лодку за спасение жизни его дочери Вари. Вот уж не ждал, не гадал, что в Сибири придется из профессионального революционера и бунтаря переквалифицироваться во врачи. Ну, пусть не во врачи - в фельдшеры...

Ссылка за Полярный круг и так - не сахар, а уж для южанина... И образован вроде, и грамотен, и в книгах умных читал про здешние места, но когда увидел воочию - Святой Георгий! Был бы характером послабее -удавился б с горя...

Горстке местных жителей власти сообщили: сослан к ним страшный вор и каторжник по имени 'Черный'. А он и в самом деле оброс чернущей молодой бородой, хотя на голове его был волос рыжеватый. Первое время, когда он выходил на улицу, полудикие люди закрывались от него на все запоры. Не то что продать какого припаса или помочь с делами - поздороваться боялись. И самое страшное - полное одиночество...

Прекратилось это случайно и резко. Однажды он шел к уряднику - отмечаться, и вдруг услышал в одном из домишек детский хриплый крик. Постучался в дверь - нет ответа. Ударом сорвал дверь с крючка, вошел в дом и увидел умирающую на голой скамье девочку. Отец девочки спокойненько спал на голой печке, мать чего-то варила на шестке и не оборачивалась на крик. Дети, которые были еще в доме, попрятались под топчан и скамейки от черного страшного человека.

Отодвинув от печи обмершую женщину, Черный заглянул в печь, обнаружил в нем котелок с кипятком, шипя от боли, обмыл руки, в кипятке же обварил ложку, открыл черенком ее рот больной девочки, заставив хозяйку посветить ему таганцом из рыбьего жира, осмотрел девочку и сунул ложку ей в горло. Она вскрикнула, и изо рта ее хлынул гной.

Лекарств в доме не водилось, а потому пришлось смазать горло девчушки рыбьим жиром. Завязал малышке горло своим платком, кивнул хозяйке, да и ушел. Назавтра, а это значит, в темноте же заполярной ночи, навестил девочку. Она уже играла с детьми, улыбнулась ему, и остальные дети от него не спрятались.

Отец, хозяин дома Сидоров, так зауважал ссыльного, что научил его ставить уды-подпуски под лед на налима и подарил ему свою старенькую пешню. А по весне отдал и лодку - старенькую, но надежную. Хотел Иосиф Виссарионович заплатить за посудину, да Артемий так оскорбился, чуть за нож не взялся: за дочку - старую лодку, и так неприлично мало, а тебе, 'Черный', деньги еще пригодятся...

С того дня и пошло: у кого что заболит - к нему идут. Лечи, мол, Черный, бо рука у тебя легкая, а голова - светлая. Хоть и черная...

-...Навались! Левая - табань, правая - греби! - донеслось вдруг. - И-раз, и-раз!..

Сталину уже доводилось слышать такие команды - там, далеко, на Черном море. Где-то там, где совсем рядом его дом...

- Навались!

По Курейке летел свежевыкрашенный шестивесельный ял. Гребцы с такой силой упирали весла в воду, словно намеревались сломать их. Кроме гребцов на корме и на носу ялика сидели двое в военной форме. В этом не было бы ничего особенного: енисейские казаки частенько наезжали в Курейский станок - именно так они именовали Курейку, но больно уж их много: гребцы-то тоже в форме.

'Наверное, привезли еще кого-то', - решил Сталин и непроизвольно поежился, вспомнив свое собственное путешествие в Курейку. Две тысячи верст пришлось проделать не на пароходе, а на лодке, и эту поездку он запомнит надолго!