О З - Отморозки 2 Земляной Орлов (СИ)

- Ну, и где эти диверсанты?

Дверь в комнатку распахнулась, и тут же ее всю залило светом. Выяснилось, что он сам сидит за столом, на котором установлена лампа-рефлектор, а перед ним, на хозяйском месте расположился суровый, звероватого вида армейский капитан с Георгием на кипенно-белой гимнастерке, почему-то расшитой гусарским шнуром того же цвета. Колчак повернул голову, чтобы узнать, кто назвал его диверсантом, но тут же ударила команда:

- Не оборачиваться!

- Перестаньте, Николай Николаевич, - произнес не лишенный приятности баритон. - И отпустите его превосходительство вице-адмирала Колчака. Он -не диверсант, во всяком случае - в настоящее время.

С Александра Васильевича сняли наручники, и он наконец смог встать со стула и обернуться. Перед ним стоял генерал-лейтенант Анненков.

- Добрый день, господин вице-адмирал, - поздоровался Анненков без улыбки. - Извиняться не стану: мои люди действовали строго по уставу. Чего не скажешь о вашем спутнике. Кстати, - генерал улыбнулся одними губами. - Где вы отыскали такого феерического дурака? Они живут на воле, или вы знаете место где их специально разводят?

Колчак оскорбленно поджал губы:

- Лейтенант Комелов не дурак...

- Дурак, дурак, причем выдающийся, - теперь Анненков уже смеялся по-настоящему. - Я даже не могу представить себе уровень развития человека, который пытается глоткой и матом одолеть пулемет. Ну хотя бы кортиком, а то одним матом...

Вице-адмирал молчал. Обидно, но Анненков прав, но признаваться в этом ужасно не хотелось...

Анненков заметил обиду Колчака, и протянул ему руку:

- Не обижайтесь, Александр Васильевич, не стоит. У меня в дивизии - порядки, пожестче флотских. Если бы ваш вахтенный или как его там пропустил бы на корабль неизвестного, пусть и в генеральском мундире, то вы бы что с таким олухом сделали? А если бы этот генерал еще и силой попробовал бы прорваться на борт?

- Да, - усмехнулся Колчак. - Пожалуй, тут вы правы. Но этот допрос?..

- А вот это у нас - стандартная процедура, - ответил Анненков. - Любой, кто пытается силой проникнуть на территорию дивизии - враг и шпион, если не сумеет доказать обратное. Вас, Александр Васильевич допрашивал один заместителей начальника секретной части нашей дивизии, капитан Ларионов . Он у нас среди 'секретчиков' интеллигентом слывет...

Звероватый капитан молча наклонил голову и щелкнул каблуками. Анненков повернулся к нему:

- Николай Николаевич, проводите нас и дайте указание остальных отпустить.

- Слушаюсь, атаман, - снова кивнул тот и, распахнув дверь, сделал приглашающий жест рукой. - Прошу...

Сперва был обед. Сытный и вкусный, но без изысков. Разве что, рябчики. Нежные, тающие во рту, каких не в каждом столичном ресторане подадут. Колчак приналег на них, не преминув спросить: откуда такое великолепие. И от ответа чуть не подавился хрустящим крылышком...

- Это - с тренировок. У нас, господин адмирал, лучших стрелков обучают просто: дают Монтекристо , семь патронов, и через пять часов должен принести пять рябчиков.

- Однако... - Колчак удивленно покачал головой, - Соединяете пользу и выгоду?

- Скорее объединяю приятное с полезным, - снова одними губами улыбнулся Анненков. - Сами стрелки тоже рябчиков едят...

После обеда, завершившегося, к удивлению Колчака, мороженным, но не с ликером или сладким французским вином, а обычным крымским мускатом , Анненков пригласил гостя на полигон. Там их уже ждал начальник штаба дивизии генерал-майор Львов. Александр Васильевич снова удивился: генерал был не в повседневной и даже не в полевой форме, а в каком-то жуткого вида снаряжении, стальных кирасе и каске, но не Адриановской, а совершенно иной, почти идеально полусферической формы, да еще и с ружьем-пулеметом на груди. Рядом с ним стояли офицеры и солдаты, одетые и вооруженные точно также.

- Разрешите обратиться, ваше превосходительство, - спросил Анненкова флаг-офицер Тирбах . И, получив разрешение, продолжил, - Что случилось с этим... этим... - Он никак не мог определить, кто перед ним: офицер или нижний чин, но удачно выкрутился, - С этим кавалером?

- Пуля в баллон с огнесмесью попала, - ответил вместо Анненкова Львов. - Во время прорыва германского фронта. Вот и пожгло поручика...

И с этими словами генерал-майор, чье лицо было изборождено глубокими шрамами положил руку на плечо своему офицеру, с лицом, испятнанным ожогами. Колчак поразился: как это поручику еще глаза не выжгло - вон какое пятно молодой кожи прямо под левым глазом!