Дженнифер Уэллс - Цель

« Черт… Я же не об этом хотел спросить…»

Джейн остановилась и вопросительно посмотрела на Бергена.

У него возникло такое чувство, будто к нему в мозг забираются щупальца Спрута. Берген постарался выставить мысленный блок, но похоже, опоздал.

Джейн побледнела. Неужели почувствовала себя виноватой?

– Алан? Я не хотела сделать тебе больно.

Он стиснул зубы и произнес одними губами слова, которые ему самому показались злобными – а почему, он этого не понял.

– Ты не сделала мне больно, черт побери!

– Дело не в том, что я не хочу… Просто, у меня столько дел. Это вступление в должность далось мне с трудом. Я думала, ты это понимаешь. Я пытаюсь приспособиться. Я пытаюсь принимать важные решения. Дело не только в нас с тобой.

Берген смотрел на нее, пытаясь осознать ее слова, ее тон, но его чувства приблизились к точке кипения.

– Ты от меня отключаешься, – произнес Берген и вздрогнул. Почему это прозвучало как обвинение?

Джейн покачала головой и проговорила жалобно:

– Нет. Никогда. Отключись от меня – и ты это почувствуешь.

Берген отступил от нее на шаг. Его сердце билось с болью.

– Я отключился от Спрута. Разница есть, Джейн?

Она явно обиделась, и Берген тут же пожалел о сказанном.

Взгляд Джейн стал более суровым.

– У меня на это сейчас сил нет. Ты просто не мог хуже времени выбрать.

У него воображение разыгралось? Ему померещилось – или она едва не произнесла только что «как обычно»? Или треклятый Спрут влез в их разговор и хитро скормил им обоим эту подсказку, чтобы их рассорить? Но имело ли это значение?

Его сердце кричало: «Обними ее! Поцелуй! Скажи ей „Мы можем быть счастливы!“».

Но он кивнул и скрипнул зубами.

– Все правильно. Забудь.

– Алан, пожалуйста, постарайся понять. Сейчас… просто, наверное, сейчас… не наше время.

Берген еще пару секунд смотрел на нее, в ее полные боли глаза, а потом развернулся и ушел в другую сторону. Один.

Джейн смотрела на оживший экран. Почти весь экран занимало темное пространство без звезд, лишь с одной стороны светился тонкий полумесяц. Джейн привела корабль в стационарную позицию, и он завис с дальней от Земли стороны Луны.

Представлялось разумным на время выдержать значительное расстояние между «Спероанкорой» и Землей. Вряд ли кто-то мог быть в курсе местоположения звездолета, кроме правительства США. Другие могли получать какие-то данные со спутников, но не могли их толком интерпретировать и не смогут еще несколько недель, а то и месяцев. А к этому времени корабля на этом месте уже не будет.

Джейн остро ощущала присутствие Бергена, прислонившегося к дальней стене. Он стоял, сложив руки на груди, и всем своим видом демонстрировал равнодушие и неодобрение. Джейн было не по себе, ее мучила совесть. Ей ужасно не хотелось снова отстранять его от себя, но у нее была уйма причин считать, что она действует правильно.

Когда он пришел к ней – издерганный и смущенный, – ничего ей не хотелось так сильно, как броситься в его объятия. Но сейчас было неподходящее время для того, чтобы отвлекаться и дать разгореться роману. Отношения Бергена с Эй’Браем были почти враждебными. А Берген был нужен на Земле. Все стало так сложно…

Но самое главное… ей хотелось, чтобы он сумел сделать свободный выбор, чтобы он не был втянут в то, чего на самом деле не хотел. Эта мысль не давала ей покоя, пока она не заставила себя сосредоточиться исключительно на здесь и сейчас.

Остальные ходили по отсеку, негромко переговариваясь. Их мысли были полны мечтами о доме и родне, и их волнение было заразительным. Присутствовал весь экипаж «Провиденса», кроме Уолша, который все еще находился на лечении в Саналабреуме. Вскоре он должен был поправиться.

Первым из заболевших выздоровел Комптон. Вскоре после ионного импульса его ванна вдруг резко опустела, и в ней остался испуганный обнаженный Томас Комптон, лежащий на дне и таращащий глаза на Джейн. В этот момент Джейн только-только успела уложить в ванну накачанную снотворным Аджайю, но ощутила тревогу, обернулась и увидела Тома. Он помолодел лет на десять и сказал, что никогда не чувствовал себя лучше. В этот миг Джейн испытала ни с чем не сравнимую радость. Это был счастливый, воодушевляющий момент. Ни с чем не сравнимое облегчение.

И вот теперь Комптон похлопывал Гиббса по спине, в то время как они весело обсуждали, какое блюдо съедят первым делом, как только окажутся на Земле. Это было нормально и ужасно радовало.