Юрий Никитин - Человек, изменивший мир

— Ответь нам, — сказал Макивчук и, чуть помедлив, добавил: — Конечно, если можешь.

Лицо Яна чуть ли не впервые за все время полета выразило крайнюю степень растерянности. Он хлопал глазами, такими синими и безмятежными, смотрел на капитана, словно на привидение.

— Да вы что? — сказал он наконец. — Взбесились? Кто же я тогда?

— Не знаю, — сказал Макивчук четко, — но знать хотел бы.

До Женьки наконец дошло.

— Не человек… — сказал он с тихим ужасом. — Не че… Тогда он — агент чужой цивилизации! Способный принимать человеческий облик. Чтобы все у нас высмотреть, собрать информацию!

Тролль уже справился с растерянностью и засмеялся. Но в его смехе едва заметной ноткой проскользнула тревога

— Значит, я шпион? — спросил он. — Лазутчик? Этот… Локкарт, Лоуренс, Мата Хари?

— Мата Хари была женщиной, — поправил Макивчук привычно, но тут же спохватился… — Хотя кто знает… это земные мерки. Есть ли у вас вообще разделение…

— Спасибо, — сказал Тролль.

Он уже полностью овладел собой и с любопытством смотрел на товарищей. А они с каждой минутой теряли уверенность.

— Я же не говорю, — сказал Макивчук почти просительно, — что ты агент именно враждебной по отношению к нам цивилизации. Ты нас выручал не единожды из довольно критических положений. Все это говорит в твою пользу. Правда, враги тоже могут помочь… Из тактических соображений. Все может быть. Возможно, вы совершенно равнодушны к нам и изучаете из простого любопытства. Мы вряд ли что-нибудь узнаем, если ты не захочешь помочь нам. Ну не выкручивать же тебе руки!

— В этом случае я сверхчеловек? — спросил Тролль с интересом. — Ничего себе. Батмен? Человек-факел? Человек-щит?

— Но согласись, — сказал Макивчук, — другой бы погиб и в более простой ситуации.

Тролль внимательно смотрел на товарищей, и лицо его становилось все печальнее и печальнее. Невозможно было представить, чтобы у железного Яна было такое скорбное лицо. Именно скорбное. Даже от всей крупной атлетической фигуры вдруг повеяло неясным трагизмом.

Женька ощутил, как смутная печаль стискивает сердце.

— Что с тобой, Ян?

— Хорошо, — сказал Тролль, — я вам кое-что расскажу. Только придется вас разочаровать, особенно Женьку. Нет никакого агента таинственной цивилизации. Нет, как бы вам этого ни хотелось. Все гораздо проще… и сложнее…

Он стоял подле стены так, что лицо его оставалось в тени. Могучие руки были скрещены на широкой груди.

— Все не так, — сказал он с горечью. — Все не так… Но если вы бывали в моих краях, то слышали старинную легенду: пока девушка верна своему избраннику — с ним ничего не случится. Несчастья будут обходить его стороной. Так вот… у самого Балтийского моря живет Эльза… Ясно? И не говорите мне о псиполе, телекинезе, внечувственной связи через нульпространство. Я не хочу слышать об этой псевдонаучной белиберде. Я знаю, что меня хранит, ясно?

Женька сидел, раскрыв рот. Он с готовностью поверил бы в агента звездной цивилизации, в машину времени, и во что угодно, но чтобы Ян каким-то образом был связан с женщиной…

— Гм, — сказал Макивчук. У него было очень растерянное лицо. — Да, вот такие-то дела…

Видно было, что он ищет и не находит нужных слов, начал ерзать, словно пытался нащупать несуществующий гвоздь, зацепить его за шляпку и вытащить. Лицо его болезненно перекосилось, словно уже тащил.

— Но вдруг она выйдет замуж! — воскликнул Женька. — Любовь — это же такая тонкая ниточка!

Ему вдруг страстно захотелось помочь другу, пусть он даже агент внезвездной цивилизации, пусть даже внегалактической. Тролль с тем же каменным лицом, но потемневшим, обронил глухим голосом:

— Она вышла замуж.

Женька замер. Потом, не получив от растерянного Макивчука поддержки, тоже мне всезнающий капитан, отец родной, спросил с надеждой:

— Тогда эта любовь… ни при чем?..

— Именно при том, — ответил Тролль. Лицо у него оставалось как из гранита, а голос безжизненным, словно в самом деле у агента иной цивилизации, учившему язык в харьковских школах.

— Не понимаю, — сказал Женька растерянно, — если она же вышла замуж…

— Ничего, — сказал Тролль ободряюще, — ты еще вырастешь, возможно.

Женька сидел с выпученными глазами, а Ян смотрел сквозь него. Что сказать салажонку? Придет время, сам поймет. Что такое любовь и что такое верность. И какая она бывает. А пока это все для него пустые слова. Вот Макивчук может понять… И что это за нить, если на ней держится так много, и почему человечество все еще доверяет этой нити. И во что превратится мир, если вдруг убрать эту нить.