Михаил Пухов - Семя зла (сборник)

— Да, — говорит. — На нет и суда нет. Что ж, покажите — ка мне свою станцию связи. Я переговорю с Центром, сюда пришлют ремонтную бригаду, и все завершится наилучшим образом.

— А у вас что, — спрашиваю, — разве нет своей станции?

— Есть, — говорит. — Только она ведь на том же самом ра ботает.

Словом, все источники питания у него иссякли. Делать нечего, показываю рацию. Пусть пользуется. В конце концов, я в соответствии с правилами действую. Оказываю посильную помощь потерпевшим кораблекрушение. В законе не сказано, что он относится только к людям. Не знаю, откуда пошло. Даже прецедент был, когда наши какого-то американского шимпанзе выручили.

Ну ладно. Ковыряется этот потерпевший кораблекрушение пришелец в рации, а потом поворачивается ко мне. Эффект ковыряния, судя по лицу, — ноль.

— Что-то никак не пойму, — говорит, — где тут у вас подключается гипердиапазон?..

— Гипердиапазон? — спрашиваю.

Призадумался он вторично. Основательно призадумался, фундаментально.

— Это что же? — говорит. — Выходит, у вас тут одни радиоволны? Которые со скоростью света распространяются?

— Точно, — говорю. — Триста тысяч километров в секунду. А далеко отсюда Центр?..

— Сто пятьдесят световых лет. Вот ведь невезение! Три ра за зарок давал — не связываться с первобытными культурами, и снова влип! Как нарочно!..

Жалко мне его стало. Все-таки из-за меня пострадал. Не откликнись на мой SOS, может, и хватило бы ему этого птичьего вещества до Центра, а то и дальше.

— Не убивайтесь, — говорю я ему. — Возможно, все обойдет ся. Уровень-то у нас невысокий, зато темпы экспоненциальные. Вдруг изобретем для вас что-нибудь в скором будущем?

Лицо у него немного прояснилось. Начал прикидывать что-то в уме.

— Так, — говорит, — сейчас у вас радиоволны. Дайте сообразить. Вам не хватает того, этого и этого самого. Ровно через 134 года изобретете.

— Плохо, — говорю я. — Значит, и волна до места добежит, и сделаем мы это горючее примерно в одно время. Заколдованный круг.

— Ничего себе заколдованный! — говорит. — 150 минус 134 получится шестнадцать лет, срок немалый. Договоримся так. Сейчас улетайте домой, а через 134 года, когда на Земле синтезируют необходимое мне вещество, возвращайтесь и подбросьте мне его граммов сто пятьдесят — двести.

Я, конечно, слегка опешил.

— Так я же к тому времени умру.

— Да, досадно, — говорит. — А я и забыл про это ограничение.

— Может, передать вашу просьбу в соответствующие инстан ции? — говорю я ему, прогоняя всякие мысли. — Тогда через 134 года это птичье вещество кто-нибудь другой привезет, не я. Вам-то, по-моему, безразлично, кто его привезет.

Он опять недоволен.

— Не хотелось бы. Начнут экскурсии водить, глаза пялить. Неприятно мне будет. Я ведь не жираф и не носорог.

— Вас и так обнаружат, — успокаиваю я его. — Найти вашу посудину легче легкого. Вон она какая заметная, издалека видн о. Особенно через локатор.

— Замаскируюсь, — говорит он. — Сам стану невидимым и аппарат невидимым сделаю — нипочем не отыщут. На невидимость энергия не требуется. Нет, ничего мн е от вас не надо, никакой помощи. Шестнадцать лет так шестн адцать, лучше я радиограмму пошлю. Жалко, что у вас темпы такие низкие. Прогресс ведь не ускоришь.

И подпрыгивает до потолка. До сих пор там, по-моему, вмя тина.

— Эврика! — говорит. — Сделаем так. Я подбрасываю вам одну плодотворную научную идею. Можете ее опубликовать под своим именем, мне авторство ни к чему, да оно мне и не принадлежит. Эта идея подхлестнет ваш технический прогресс, и тогда на Земле изобретут нужное нам вещество в десять раз скорее.

— Это еще зачем? — спрашиваю. Вот тебе и арго для арго навтов! Договорились!..

— Как зачем? — удивляется он. — Я даю идею, и темпы вашего развития увеличиваются. Разве непонятно?

— Вроде понятно, — говорю. — Но дальше-то что?

— Как что? На Земле синтезируют вещество, которое мне необходимо, не через 134 года, а через 13 лет и 5 месяцев.

— Допустим. А что будет дальше?

— Вы привезете мне это вещество и возвратитесь на Землю.

— А вы?

— Тоже возвращусь, — говорит. — Возвращусь в Центр, чтобы доложить о причинах задержки, о выполнении задания и о результатах инспекции.

— То есть о болезни экспоненциального роста, которую вы у нас выявили?

Уязвил я его. Открывает рот, но произнести ничего не мо жет. Полная потеря голоса, как у оперного певца. А я его до биваю, чтобы было понятнее:

— И к нам присылают специалистов — ограничивать наше развитие? Выходит, вы хотите сначала искусственно ускорять наш прогресс, чтобы потом искусственно же его замедлить? Не очень логично это у вас получается.