Кирилл Берендеев: Бинго !

Его пальцы выполнили нехитрый приказ, захватив деревянный цилиндрик, и испуг перерос в ужас.

Его не слушали. Ему внимали. Каждое слово, произнесенное им, обладало высшим смыслом, который каждый из собравшихся за столом, пытался истолковать по-своему, постигнуть потаенное его значение и, постигнув, осознать, что же оно решает, от чего исходит и к чему ведет. Каждый примеривал изреченное им слово на себя и, боязливо, на других, не то завидуя им, не то опасаясь сходной с ним участи. И поняв то, что мог понять, ожидал с тревогой, робкой надеждой и всевозрастающим волнением следующего слова, взвешивал его на весах собственных раздумий и снова со страхом пытался добраться до сути, лежащей так неизмеримо глубоко, что одно проникновение в те бездны могло поколебать устои вселенной.

Ему представились каменные скрижали, на которые будут занесены все произнесенные им слова, и он стал говорить тише. Но шепот сквозь далекое буханье бомб звучал много тяжелей и обреченнее, и мальчик снова повысил голос.

А играющие, все так же пристально всматриваясь, следили за каждым его движением, напряжено ловили каждый звук, что слетал с его уст и торжественно, будто пред высшим собранием, закрывали кружками названные числа.

Сколько прошло времени, мальчик сказать не мог. И мгновение, и вечность - подходило любое. Он вытаскивал все новые и новые бочонки, и ему казалось, что они не заканчиваются, а, напротив, увеличиваются в числе, что все известные и неизвестные ему числа собираются постепенно в мешочке, прибывают и прибывают, и конца им не будет, как не будет конца самому счету. Он боялся, что на следующем бочонке будет стоять номер девяносто один или еще большее число, но в то же время, ощущал, что вытащи он это число, и тогда уже точно судьба его, да и всех, сидящих за столом и беспрекословно внимающих ему, будет предопределена и очевидна. Надо только дождаться этого знака, и с тайной надеждой он ждал его.

Быть может, следующий номер...

- Бинго! - воскликнул диктатор.

И оцепенение разом спало.

- Бинго! - он вскочил на ноги, рукою показывая на лежащую перед ним карточку и обращаясь сразу ко всем, но, прежде всего, к мальчику.

Бумажные кружочки закрыли все изображенные на картонке числа, убедившись в этом, мальчик вынужден был кивнуть. Кажется, он почувствовал сожаление и неожиданную грусть. Ведь он уже нащупал пальцами бочонок, а он мог быть тем...

- Слава Богу, бинго! - вновь выкрикнул диктатор и, не в силах сдерживать себя, закружился по комнате в стремительном, истерическом танце. Никто не поднялся следом за ним. Но все, сидевшие за столом, не сводили с него глаз. - Слава Богу, бинго, бинго, бинго!...

Он танцевал и пел это простое слово, музыкой звеневшее в его ушах. И в этот миг ему казалось, что взрывы бомб, дождем опадавших на столицу, и сотрясавших спрятанный в глубине земли бункер, разом прекратились.

30.4.1945

18-20.10.2000