Джеймс Уайт - Большая операция

– Доктор, проверьте кормовой отсек на предмет безбилетников, – хрипло попросил Харрисон, когда начальное ускорение стало уменьшаться. – Если кого-нибудь найдете, придумайте для них безопасную форму – что-нибудь такое, что не будет грызть электропроводку. Быстрее!

Конвей не мог оценить всю степень причиненных повреждений, он только видел, что на панели мигает необычно много красных лампочек. Напряженные пальцы пилота мягко касались клавиш, кнопок и тумблеров, и казалось, что хриплый голос принадлежит совершенно другому человеку.

– Кормовая видеокамера, – ободряюще сообщил Конвей, – показывает, что все три устройства гонятся за нашей тенью.

На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь нестройным свистом воздуха в пробитой обшивке и неубранных опорах сканеров.

Поверхность под ними, покачиваясь, убегала назад, и движение корабля вызвало у Конвея чувство, что они двигаются скорее сквозь воду, а не летят по воздуху. Их задачей было удержаться на высоте при очень небольшой скорости, потому что при быстром полете поврежденные части обшивки могли отвалиться, перегреться от атмосферного трения или создать такое сопротивление, что корабль вообще бы не сдвинулся с места. Для судна с классификацией «сверхзвуковой глайдер для полетов в атмосфере» их теперешняя маленькая скорость была чем-то неимоверным. Должно быть, Харрисон держался за небо собственными когтями.

Конвей попытался забыть о проблемах лейтенанта, рассуждая вслух о своих собственных.

– Думаю, это окончательно подтверждает, что гигантские формации являются разумными пользователями инструментов, – сказал он. – Высокий уровень подвижности и приспосабливаемости, продемонстрированный устройствами, позволяет сделать вполне очевидные выводы. Должно быть, ими управляет рассеянное и не очень сильное биополе, поддерживаемое и передаваемое корневой системой. Оно простирается лишь на очень небольшое расстояние от поверхности и такое слабое, что излучение мозга среднего землянина, или инопланетянина, на определенном расстоянии сильнее его.

Если бы хозяева инструментов были сравнимы с нами по размерам и умственным способностям, – продолжал он, стараясь не смотреть в сторону накренившегося внизу ландшафта, – то для того, чтобы осуществить контроль над инструментами, им пришлось бы двигаться под поверхностью с той же скоростью, с какой устройства летели над ней. Однако, чтобы с такой скоростью рыть туннели, необходимы герметичные самодвижущиеся бронированные средства передвижения. Но это не объясняет, почему они игнорируют все наши попытки установить широкий контакт с помощью дистанционно управляемых устройств и только и делают, что разбирают устройства связи на составные части...

– Если мысленное влияние рассредоточено по всему телу, – перебила Мэрчисон, – то значит ли это, что и мозг существа тоже рассредоточен? А если мозг у него локализован, то где он находится?

– Мне больше по душе идея центральной нервной системы, – ответил Конвей, – которая расположена в безопасном, естественно защищенном месте вероятно, ближе к нижней части существа, там, где достаточно минеральных веществ, а возможно, и в естественной скальной выемке под поверхностью планеты. Глазные растения и подобные им внутренние корневые системы, проанализированные вами, с приближением к поверхности становятся все сложнее и разветвленнее, а это означает, что сеть, чувствительная к давлению, дополняется электропроводящими растениями, которые вызывают мышечные сокращения, и другими видами растительности, назначение которых нам по-прежнему неясно. Конечно же, его нервная система в большей степени основана на растениях, но высокое содержание минеральных веществ в корнях означает, что с помощью электрохимических реакций, возникающих в любом нервном окончании, все импульсы будут переданы очень быстро, поэтому мозг у него скорее всего один, а вот расположен он может быть где угодно.

Она покачала головой.

– Думаю, существу размером с субконтинент, у которого нет скелета или костной структуры, формирующей защитные органы, и чье тело по сравнению с занимаемой им площадью напоминает тонкий коврик, необходим более чем один мозг – по крайней мере должен быть один центральный мозг и несколько вспомогательных. Но что меня действительно волнует, так это то, как мы будем действовать, если мозг в опасной близости к операционному полю.

– Мы не можем сделать только одно, – мрачно ответил Конвей, – это отложить операцию. Твои доклады говорят об этом яснее ясного.