Эндрю Нортон - Космические оборотни. Сборник

Нужно предупредить все остальные государства, запросить у них помощи, но при этом четко разъяснить им, что в данном случае речь идет о жизни и смерти всего рода человеческого от внешнего вторжения. И не имеет особого значения, откуда именно произведено вторжение — с Марса, Венеры, со спутников Юпитера или вообще не из Солнечной системы. В любом случае его нужно отразить!

Старик обладал уникальным даром мыслить логически, исходя из необычных фактов, в которые трудно поверить, с такой же легкостью, как и опираясь на обычный здравый смысл. Действительно, редчайшим, не так ли? Большинство умов застревает в тупике, когда сталкивается с фактами, противоречащими их основным принципам.

Они просто не допускают даже возможности того, во что не в состоянии поверить.

Старик не таков — и президент всегда прислушивается к его мнению.

Секретной службе пришлось здорово попотеть, имея с нами дело. Прожужжал зуммер в рентгеновской установке, и мне пришлось расстаться со своим лучеметом. Мэри оказалась настоящим ходячим арсеналом. Машина четырежды издавала гневное гудение, пока не поперхнулась. Старик отдал свою трость, не дожидаясь, чтобы его об этом попросили.

Наши аудиокапсулы под ухом были обнаружены как рентгеном, так и металлодетектором, но охрана не имела соответствующего оборудования для хирургических операций. Она провела спешное совещание, и глава ее принял решение: все, что вживлено в плоть, нельзя классифицировать как оружие. С нас он снял отпечатки пальцев, сфотографировал узоры на сетчатке, и нас впихнули в зал ожидания. Старика пропустили к президенту почти сразу же, через некоторое время пришла и наша очередь. Старик представил нас, я, запинаясь, подтвердил свое имя. Мэри просто поклонилась. Президент сказал, что он рад видеть нас, и одарил нас хорошо известной по стереотрансляции улыбкой, которая на самом деле заставила нас почувствовать, что он действительно рад нас видеть. Я ощутил, что внутри у меня потеплело, и перестал испытывать смущение.

Старик велел мне доложить обо всем, что я делал, слышал и видел, выполняя это задание. Я попытался уловить хоть малейшее изменение выражения его глаз, когда дошел до того момента, когда пришлось рассказать об убийстве Барнеса, но он и бровью не повел, так что я опустил приказание Старика начать стрелять и дал понять, что открыл огонь только для того, чтобы защитить другого агента, то есть Мэри, когда увидел, что Барнес схватился за пистолет. В этом месте Старик перебил меня:

— Ваш доклад должен быть более полным.

Мне пришлось его дополнить приказом Старика открыть огонь. Президент посмотрел в сторону Старика — это было единственным внешним проявлением его чувств за все время моего доклада. Затем я изложил все, что касалось паразита, вплоть до самого последнего момента, и больше никто меня не прерывал.

Затем наступила очередь Мэри. Она сбивчиво пыталась объяснить президенту, какой отклик она ожидала встретить в поведении обычных людей — и не обнаружила его у парней Мак-Лейнов, у сержанта полиции и у Барнеса. Президент помогал ей, дружелюбно улыбаясь и поддакивая: «Да, моя юная леди. Я тоже представляю себе это».

Мэри покраснела. Президент серьезно выслушал ее до конца, затем на несколько минут углубился в раздумья. В конце концов, он сказал Старику вот что:

— Эндрю, ваш отдел оказывает нашей стране совершенно неоценимую помощь в самых критических ситуациях.

Старик нахмурился.

— Значит «нет», не так ли?

— Я этого не сказал.

— Но подразумевали.

Президент пожал плечами.

— Я намерен предложить вам, чтобы вы не занимались больше этим делом, Эндрю. Вы — гений, но даже гении делают ошибки.

— Послушайте, Том, я это предвидел. Вот почему я привел свидетелей. Они не находятся ни под наркозом, ни под внушением. Зовите сюда своих психиатров и психологов. Пусть они попытаются опровергнуть эти слова.

Президент покачал головой.

— Я уверен, что в таких делах вы умнее любого из тех, кого я могу пригласить для проверки ваших свидетелей. Возьмем к примеру юношу — он добровольно подверг себя риску навлечь подозрения и обвинение в убийстве ради того, чтобы защитить вас. Вы внушаете полнейшую преданность нам, Эндрю. Что же касается этой юной леди, то Эндрю, в самом деле, разве можно, начиная войну, полагаться на женскую интуицию?

Мэри шагнула вперед.

— Мистер президент, — произнесла она убежденно, — я на самом деле знаю, о чем говорю. Знаю каждый раз. Не могу объяснить, каким образом я это определяю, но я знаю, что эти не были нормальными мужчинами.