Владимир Шитик: Последняя орбита

Валя наклонилась к столу, прочитала название статьи.

— Павлик! Ты и фантастика? Странно!..

Павел немного растерялся:

— Надоели формулы, вот и потянуло к фантастике.

— А я потяну тебя сейчас на стадион. Хватит мозги сушить.

Самолет улетал завтра днем, билет у Павла лежал в кармане. Свободное время было. И Павел согласился. Только попросил библиотекаря не уносить в хранилище подшивки. Кое-что нужно было еще дочитать.

На улице он как бы между прочим сказал:

— Завтра лечу в Москву, в четырнадцать двадцать.

Два дня тому назад они договорились эту неделю провести вдвоем. У Вали как раз занятия были перенесены на вторую смену, а у него по случаю экзаменационной сессии у студентов, которым он читал астрофизику, прибавилось свободного времени. И вдруг сюрприз…

Валя уже знала: если Павел сам не расскажет что к чему, спрашивать бесполезно. И потому промолчала. В душе шевельнулась обида: все срывается…

Валя нахмурилась, отвернулась. Павел крепче сжал ее руку. Сказать о предстоящем полете он ей пока не мог, просто не имел права.

— Получилось, Валя, неожиданно. Вызывают более чем на неделю.

Валя вздохнула. Если вызывают, надо ехать.

Электробус, сделанный из прозрачной пластмассы, светлый и просторный, бесшумно мчался по широкому проспекту Коммунизма. Застраивать проспект кончили не так давно — лет пять назад. Невысокие, на восемь-десять этажей, жилые дома тянулись вдоль проспекта на несколько километров. Каждый квартал имел своеобразный архитектурный облик. Людям здесь жилось хорошо. Большие окна, застекленные прозрачным пластиком, пропускали не только обычный свет, но и ультрафиолетовые лучи. А это значит, что, даже не выходя из дома, можно было загорать. Специальные автоматические установки поддерживали постоянную температуру и влажность воздуха в комнатах. Теперь везде такие строили дома, реконструировали старые.

Павел неожиданно почувствовал себя как бы посторонним в этом чудесном городе. Он еще не жил здесь, ходил по улицам, по аллеям, а в голове все время мелькала мысль о том, что его ждет в недалеком будущем. И, наверно, она, эта мысль, поднимала его над повседневным, делала способным по-философски рассудительно оценить ту красоту, которую нужно было оставить вскоре…

— Ты не слушаешь меня, профессор? — В голосе Вали прозвучала ирония.

— Понимаешь, каждый раз я здесь нахожу что-то новое, хотя, кажется, знаю все до мелочей, — ответил Павел.

А сам подумал: «Умница Валя. Тревожится, а виду не показывает».

Электробус остановился на площади, в конце которой за высокой ажурной аркой начинался Центральный стадион. Павел выпрыгнул первый, помог выйти Вале. Автоводитель, подчиняясь сигналу механического кондуктора, повел электробус дальше.

— Посмотри на вход. Мне всегда казалось, что арка немного низковата. И знаешь почему? Площадь перед ней просторная. А сейчас вижу, что ошибался. Вон те пики над средними колоннами… — показал Павел. — Они стремятся вверх и будто влекут в небо всю конструкцию.

— Фантазер, — засмеялась Валя. — Не можешь ты без неба.

— Мы рождены друг для друга!.. — начал Павел, думая пошутить, но не выдержал тона и, сконфузившись, объяснил: — Это значит я и небо.

— Я так и поняла. Так, может, эти пики помогут тебе получить новые таинственные сигналы на этот раз с Сириуса?

— Издеваешься? — Павел остановился. — Вот сейчас искупаю!

Подхватив девушку на руки, он подбежал к фонтану, выбрасывавшему высоко над площадью каскады брызг, и, опуская Валю к самой воде, сказал:

— Проси прощения!

Валя отбивалась, стараясь вырваться, и наконец сдалась:

— Хорошо. Твоя взяла.

А когда он поставил ее на землю, немного отбежала и крикнула:

— Я ошиблась, не с Сириуса, а с Лебедя…

Павел махнул рукой: мол, что с такой сделаешь…

Они зашли на стадион. Там разыгрывался Большой кубок республики среди юношей по многоборью. Но прежде чем посмотреть соревнования, они повернули на теннисную площадку. Оба любили теннис, отдавая ему много свободного времени.

Из раздевалки Павел вышел раньше и, не ожидая Вали, начал разминку. Его движения были пластичные, красивые, как у гимнаста-фигуриста, и Валя, случайно посмотрев в окно, залюбовалась. Высокий, стройный, мускулистый, Павел был настоящим спортсменом. В свое время не один тренер пробовал соблазнить его карьерой чемпиона. Павел любил спорт. Но еще больше любил физику, а чемпионом не стал только потому, что не хватило времени для тренировок. Зато стал сильным. Товарищи даже шутили, что неизвестно, чего в Гуще больше — спортсмена или ученого. Это была правда, сыгравшая, пожалуй, не последнюю роль в том, что Всесоюзный Космический центр ввел Павла в состав экспедиции. Валя об этом еще не знала. Она просто, как всегда, восхищалась своим другом, хотя сегодня почему-то было грустно: не такой, как всегда, был Павел — он какой-то возбужденный, непонятный.