Юрий Гаврилов: Спешите к нам

Из воды поднимались зеленые горы, за ними высились палевые скалистые вершины, освещенные ликующим солнцем, они манили к себе, и сердце Еланина сжалось в сладкой тревоге, он окинул взглядом все побережье, напоминающее драгоценное ожерелье, и жадно, торопливо впитывал в себя чудесное видение не известной никому жизни, и видел все сразу: белые и розовые дворцы среди кудрявой зелени на крутых склонах гор, легкие колоннады над пропастью, лестницы и канатные дороги, спускающиеся к бирюзовой воде, оранжевые скалы, вышедшие по пояс в море, и пляжи, переполненные людьми, — сколько людей собралось вместе, никогда еще в своей жизни Еланин не видел такого множества людей вместе — обнаженные, загорелые, как небожители из древних книг, они лежали и сидели рядышком, разговаривали и молчали, читали и играли в шахматы, у пенного прибоя парами ходили бронзовые юноши и девушки, и целовались, и говорили друг другу ласковые слова, люди плескались в воде бок о бок и, казалось, не замечали, как они счастливы, и у каждого на голове были настоящие волосы, а у некоторых мужчин даже бороды, и смеялись дети, голые, коричневые, с сияющими глазами, они перебрасывались мячами, съезжали в воду с крутых скользких вышек-трамплинов, слизывали из стаканчиков белое лакомство, в названии которого, вспомнил Еланин, было слово «мороз», и грохотала музыка, певица пела о лаванде, горной лаванде, и вокруг летали белые острокрылые птицы с красными клювами, а по водной глади ветер гнал яхты, и их вздутые паруса трепетали на солнце всеми цветами радуги, а вдоль побережья неспешно проплывали белые допотопные кораблики, тоже переполненные людьми, люди носились по воде на досках с парусами и взлетали над волнами на широких лыжах вслед за быстрыми катерами, и над этим праздником жизни парили, раскрыв крылья, белые птицы с красными клювами…

Еланин уже готов был окунуться в людской гомон, как в счастье, но тут же панорама покрылась голубым туманом и растаяла, и он, впадая в небытие, подумал: конец!

Компьютер-контролер отключил капитана Еланина от пси-поля, и тот, открыв глаза и сняв шлем-контакт, сразу почувствовал прилив бодрости, как будто проспал по меньшей мере сутки.

— Где побывали, командор? — весело спросил Олев.

— Где-то здесь, — сказал Еланин. — Где-то здесь, за углом пятого квадрата. Крымская Ривьера, слыхал? — Олев грустно кивнул.

— Слыхал, командор, завидую вам. Сегодня утром на пси-разгруз-ке я оказался во льдах бывшего Северного океана. Там свистел такой ветер, что за минуту выгнал из меня всю дурь.

— Так что? — спросил капитан, осматривая экран-дисплей, уже переполненный светящейся информацией.

— Пустяки, — сказал небрежно Олев. — Думаю, ничего страшного. Номер поддельный. Инфрапроверка показала, что настоящий номер аппарата 731, а под пальмой — наша родная елка.

— Ну и?..

— Номер 731 принадлежал до недавнего времени тому же институту.

— Угнали? — перебил его Еланин. — Если угнали, то какого черта они делают здесь, где не появляется ни одна живая душа?

— МАМОчка сделала запрос в институт. Два дня назад они передали ракетоскаф 731 подшефному пионерскому отряду, флотилия которого сейчас находится на испытаниях в районе озера Байкал. Там аппарат исчез три часа назад.

Меж тем робот дотопал до ракетоскафа. Следом за собой он тащил тяжелый контейнер для проб грунта, My су раны использовали такие контейнеры для сбора радиоактивных веществ на свалках и в заброшенных урановых шахтах. Олев будто читал мысли капитана. Он сделал запрос-измерение и доложил:

— Контейнер не радиоактивен. Лучи спецконтроля показали: в батискафе люди. Двое.

Робот деловито вошел в ракетоскаф, сферическая дверь камеры плавно задвинулась за ним. «Интересно все-таки: что же они здесь ищут? Странные какие-то мусураны, — подумал Еланин. — Каждый угонщик знает, что его ищут, и старается сразу, как только взял радиоактивный грунт, улепетнуть назад, поближе к обитаемым Кругу Сибири и Овалу Амазонки. А эти не спешат. Не сходятся концы с концами — в их действиях нет логики».

— Будем брать? — спокойно спросил Олев.

— Да, — решил капитан, — Готовим магнитный подъем.

Включили двигатели на подъем. На экране-дисплее ракетоскаф закачался, как ванька-встанька, и, будто теряя вес, пошел вверх, оторвался от воды и через минуту аккуратненько лег на палубу «Дозора».

— Пси-контроль, МАМОчка? — спросил Олев.

— Агрессивного поля нет, — отрапортовала машина.