Александр Зорич - Красные звезды

Обидно, да? Всего лишь гости. Всего лишь телецентра.

– Это еще что? – спросил Костя.

– Пропуска.

– Так мы реально в телецентр, что ли, идем?

– Мы идем внутрь Останкинской телебашни, – сказал Капелли, сделав конспирологические глаза. – А дальше – сами увидите.

Вслед за тем, не вдаваясь в объяснения, он направился прямо к стеклянным дверям.

Перед самым порогом какая-то неведомая сила – назовем ее по старинке интуицией – развернула меня на сто восемьдесят градусов.

И что же я увидел?

Ту самую особу, что читала с планшета на ступеньках кондитерской «Нямням»!

Дамочка поправляла прическу. И, мне показалось, виновато улыбнулась нам – мол, да, я вас веду, но ведь я просто на работе, не держите зла, коллеги.

Капелли увлек нас к лифту, на дверях которого распласталась табличка с красной надписью «Не работает».

Быстрее, чем мы с Тополем успели изъявить непонимание, Капелли взмахнул своей карточкой «гостя телецентра» (к слову, такой же точно, как у нас) – и двери лифта раскрылись!

При этом фанерная табличка – на вид, по крайней мере, фанерная – точно так же, как и створки дверей, разделилась пополам. Я усиленно заморгал: не снится ли мне это?

Довольный произведенным эффектом, Капелли улыбнулся краешком своего чувственного итальянского рта и радушным жестом пригласил нас в кабину.

– И куда мы, интересно? – полюбопытствовал я, глядя на циферки панели управления.

– На сотый этаж, – ответил Капелли.

– Сотый?! Да откуда он здесь?! Мы ведь не в небоскребе, а в телебашне!

– Ниоткуда, – равнодушно пожал плечами Капелли. – Это просто слова и просто кнопки, которые я сейчас нажму. Что же до телебашни, то я уполномочен сообщить вам нижеследующий примечательный факт, дорогие гости нашей столицы…

И, стоило лифту тронуться, Капелли продолжил жирным голосом бывалого экскурсовода:

– В 1960 году руководство Комитета по взаимодействиям сообщило Первому, что назрела острая необходимость в постройке пятисотметровой монолитной антенны для осуществления связи с нашими объектами в Солнечной системе. Ну и не только с нашими, само собой… Поначалу хотели, как у нас водится, строить где-нибудь на Таймыре, чтобы сподручней было выдерживать режим секретности. Но в этот момент американцы запустили «Меркурий», и стало ясно, что в ближайшем будущем пятисотметровые открыто стоящие хреновины перестанут быть такими уж незаметными для вероятного противника…

– Извини, я так понял, «Меркурий» – это спутник-шпион, да? – спросил Тополь.

– «Меркурий», друг мой, это первый американский пилотируемый космический корабль, – вздохнул Капелли с видом «как-можно-быть-таким-невежественным». – Так вот, и тогда маршал Буденный предложил замаскировать суперантенну под объект народно-хозяйственного значения. Под силосную башню. Или под водонапорную… Поначалу инженеры, конечно, хихикали: вот же старый дурак! Пятьсот метров силосной башни! Но потом кого-то осенило: Буденный дело говорит, только башня должна быть телевизионная.

– Подожди, Андрей, а маршал Буденный – это тот, который с усами? Который танковой армией командовал? – спросил я.

Теперь пришел мой черед ловить на себе взгляд Капелли из серии «как-можно-быть-таким-невежественным».

– Командовал, да, но не танковой армией, а Первой конной… Но мы отвлеклись. Короче, Буденный вбросил идею, специалисты ее аранжировали и – вуаля! – самая высокая телебашня в мире была построена в молодом, динамично развивающемся районе Москвы! А уже через полгода при помощи этой антенны удалось осуществить первый успешный радиоперехват кодированных сообщений, отсылаемых «черными археологами» на свою родную Плейону…

– Куда-куда? – спросили мы с Костей хором.

– На Плейону. Так называется двойная переменная звезда в звездном скоплении Плеяды.

В этот момент наш лифт остановился и двери его плавно раскрылись.

– Но самое важное, – затараторил Капелли, которому страсть как хотелось закруглить свою экскурсию, – что для ускорения обмена данными прямо сюда, поближе к антенне, было решено переместить и Лунный Контроль, и Центр управления спецполетами, более известный как ЦУС…

– Если и известный, то не нам, – вздохнул я.

– А-а, привел? – Стоило нам переступить порог Аналитического отдела, как Гольцов шустро выскочил нам навстречу, словно паук, суверенный хозяин своей паутины.

Ну то есть я теперь знаю, что это был Гольцов. А тогда я подумал: «Ой, кто это?» Потому что смешной лысый дядька с глазами старого пса, похожий на охранника в отделении захолустного банка, никак не вязался у меня с образом заслуженного сотрудника Комитета.