Фёдор Венцкевич - Купи или умри. Добро пожаловать в безжалостный новый мир

– Па, а пачиму она так на него крисит? – шёпотом спросил Мик.

– Пьяный вчера пришёл, – объяснил Квик. – Или зарабатывает мало.

– Фигня! – презрительно вмешался Твик. – Дураку ясно, что он ей изменил. Ну, или мусор не вынес.

– Он не вынес мусор, – с нажимом утвердил Уайт. – Однако пойдём. Не будем им мешать.

Добравшись до лифта, вспомнили, что физкультурная форма Квика осталась дома. Вернулись домой, взяли форму и добрались наконец до лифта. Вспомнили, что сменную обувь Твика забыли тоже. Обсудили, плюнули и решили ехать уже без неё.

С приходом лифта, однако, проблемы не кончились. Оказалось, что старый лифтёр сломался, а новый решительно не понимает, чего от него хочет Мик.

– Шеш-натать! – с нажимом на последний слог повелел тот, оказавшись в лифте. Называть лифтёру номер этажа было его правом и привилегией, добытой в тяжких боях со старшими братьями. Отнять её у Мика без страшного и совершенно неприличного скандала было никак невозможно.

– Простите? – вежливо переспросил лифтёр.

– Шеш-натать! – царственно повторил Мик.

лифтёр повернулся к Уайту.

– Какой этаж, гражданин?

– Он ведь сказал! – Уайт невозмутимо показал глазами на Мика.

– Шеш-натать! – начиная сердиться, повторил Мик.

лифтёр покопался в своей логике.

– У нас такого нет, – сообщил наконец он. – Могу предложить первый, второй, третий…

– Нет-нет-нет, – испуганно перебил его Уайт. – Есть. Он у вас есть.

– Где? – осведомился лифтёр.

– Где-то так над пятнадцатым, – осторожно намекнул Уайт.

лифтёр задумался.

– Шестнадцатый? – уточнил наконец он.

– Да! – радостно закивал Мик. – Шеш-натать!

– Шеш-натать, – медленно повторил за ним лифтёр, задумчиво кивнул и нажал нужную кнопку.

До шестнадцатого доехали молча. Высадили Твика.

– А теперь, – сияя, выдал Мик любимую шутку, – цать пад адним.

– А это над каким? – уточнил лифтёр, демонстрируя недюжинный IQ.

– Не над, а пад, – сурово поправил его Мик. – Пад адним. Цать пад адним.

– Нулевой, стало быть, – предположил лифтёр.

– Мик! – вмешался Уайт, чувствуя, что время расходуется уж чересчур щедро. – Давай подсказку! У него же первый рабочий день. Он так в жизни не отгадает.

– Цать пад адним, только наоборот, – нехотя объяснил Мик, недовольный тем, что приходится подсказывать слишком рано.

– Один под цать? – после некоторого размышления предположил лифтёр.

Уайт покачал головой.

– Один над цать? – спросил лифтёр.

– Да! – радостно заорал Мик. – Отгадал!

Все помолчали.

– А этаж какой? – спросил наконец лифтёр.

В общем, пока доехали до одиннадцатого и высадили там Квика с его школьной формой, пока спустились до третьего и сдали там в детский сад Мика, было уже без пяти минут восемь – в самый раз, если бы работа Уайта находилась в том же здании.

Вот только находилась она совсем в другом месте. Уайт, как и Зет, служил в Очистке.

***

Выскочив на улицу, Уайт в который раз взглянул на часы. Шесть минут девятого, они же – минус три кредита из зарплаты. Полкредита – минута. Он быстро прикинул. Такси обойдётся в пятнадцать кредитов и пять минут. Итого – семнадцать с мелочью. Подземка, на которую у него проездной, обойдётся в двадцать минут, то есть в десятку. Не раздумывая, он двинулся к станции подземки. Эх, вот если бы на машине… Но в этом отношении Уайт был уникален: единственный пеший патрульный Очистки. Не то чтобы он очень любил ходить пешком, и не то чтобы автомобиль ему не полагался – просто Уайт был абсолютно неспособен на нем ездить. Он категорически не мог сдать экзамен на права. Топографический кретинизм, помноженный на патологическую задумчивость, отягчённую злостной безответственностью и прогрессирующей рассеянностью, – вот далеко не полный диагноз, навсегда поставивший крест на его водительском удостоверении. Те пятнадцать попыток, которые он все же сделал, запомнились инструкторам по вождению как самые чёрные дни их службы. Дело кончилось миром: Уайт продолжил топтать землю, а инструкторам предоставил и дальше коптить небо.

Шагая к станции подземки, Уайт механически считал минуты, то есть кредиты штрафа. Каждая минута – полкредита. Очень удобно. После получаса штраф подскакивал до пятидесяти кредитов, но для Уайта это уже была непозволительная роскошь. Он опаздывал постоянно, но по мелочи. Что не мешало штрафу превращаться к концу месяца в очень болезненную сумму. И это при том, что денег и так не хватало. Зарабатывал Уайт прилично, но тратил все равно больше. Основной статьёй расходов были, конечно, дети. У них была лучшая защита, какая только продавалась за деньги. У них были лучшие репетиторы, каких можно было найти в городе. У них все было лучшим – для себя же Уайт с Тесс вечно не могли наскрести денег на самое необходимое.