Екатерина Дереча - Дитя Ириса. Истоки

– Я хотела посмотреть, на что ты способна, дитя. Но твои силы дремлют, так же как в Сильве. Я могу отдать тебе свои, чтобы ты пробудила древо, – пророчица стояла так близко, что я чувствовала горьковатый запах мыла, исходящий от её тела.

– Чего? Не надо мне вашей…

– Не спорь, глупая девчонка! Разве ты не видишь, что это важнее тебя, меня или любого из живущих? Ты несёшь жертвенность, но не только свою! Ты открываешь сердца людей, заставляя их биться быстрее. Ты даришь надежду, так почему не хочешь принять и мой дар? – она хлопнула в ладоши и бабочки поднялись к потолку, оголяя бледную шершавую кору старого дерева. – Всё что у нас осталось, это надежда, и ты не смеешь забирать её. Как думаешь, долго я ещё протяну? Каждое видение забирает десятки лет моей жизни, каждый образ, пришедший во сне, старит моё тело.

Она протянула ко мне руки, сложив ладони чашей. Несколько бабочек слетели со стен и сели на сморщенные пальцы Хонейды. Казалось, что светятся не только бабочки, но и руки женщины. Я невольно наклонилась, чтобы проверить так ли это, когда старуха вдруг схватила меня за руку. Я отшатнулась, но хватка у женщины была очень крепкой.

Сначала ладоням стало тепло, а затем я почувствовала, как жар распространяется по всему телу. Руки вспыхнули огнём, и сила забурлила в моей крови. Фиолетово-синие светящиеся змейки вен засветились под кожей. Шрам начал пульсировать, и я снова ощутила боль от стрелы, а затем и боль преданного сердца. Я жадно хватала воздух, пытаясь вырваться из крепко держащих меня рук. Рёбра, недавно сломанные и мешавшие дышать, с хрустом срастались.

Я упала на колени, выдыхая огонь, мои лёгкие горели, а энергия кипела, обжигая внутренности. На мгновение я прикрыла глаза, но тут же широко распахнула – яркий свет выплёскивался из них, освещая полутёмное помещение. Мои волосы ожили, вспыхнули и забились, словно зверь в клетке. Как только они достигли пола, Хонейда расцепила наши руки, и я упала на бок, поддерживаемая волосами.

Старуха была мертва, а сила Стража вернулась ко мне. Женщина пожертвовала жизнью ради того, чтобы я оживила дерево. Но стоило ли оно того?

Я смотрела на Хонейду и задавалась вопросом, почему она это сделала. Конечно, старость, а в данном случае, вынужденная, вряд ли доставляет много удовольствия. Но вдруг она ошиблась? Может быть, я – не та, за кого она меня приняла, и не смогу разбудить Сильву или сделать то, ради чего пророчица отдала свою жизнь.

– Это был её выбор, – Модена сжала моё плечо. – Не вини себя. Жизнь пророка не похожа на сладкий сироп.

– Ты давно её знала? – я отступила, рука Модены на моём плече была лишней, она давила на меня.

– Больше двадцати лет. С тех пор как пришла сюда, – она сделала шаг в сторону и покосилась на выход.

– Хонейда говорила о твоей истории. Что она имела в виду? – Модена в очередной раз внимательно оглядела меня и вздохнула.

– Каждый должен пройти свой путь. Нам предначертано исполнить что-то, понимаешь? – она села на земляной пол рядом с телом пророчицы. – Я расскажу тебе всё, что хочешь, но не знаю, как это тебе поможет.

– Сама разберусь, поможет или нет. Я прошла чёрт знает сколько ради ответов, но каждый раз, когда думала, что нашла их, они оказывались ложью, – я горько усмехнулась и откинула волосы назад. Почти забытые ощущения. – Я не могу доверять тебе, но надеюсь, ты не станешь искажать истину.

– Горные кланы считают ложь осквернением губ. Мы никогда не лжём, но, думаю, тебе это безразлично. Что ты хочешь услышать? Какие вопросы волнуют тебя больше всего? Скажи, я постараюсь помочь, – она прислонилась спиной к корням, а я села напротив неё.

– Начни с начала. Расскажи свою историю, – бабочки неподвижно сидели на дереве, сливаясь с корой. Воздух пещер здесь был не таким затхлым и застоявшимся – словно кто-то открыл окно и впустил запахи пустыни: жжёный на солнце песок, горечь трав и аромат нагретых камней.

– Я не говорила об этом ни с кем кроме мужа. И он предал меня. Заставил уйти сначала из дома родителей, а потом из дома моих детей, – Модена нахмурилась, в хрипящем голосе появилась тоска. – Я уже говорила, что родилась в землях Чёрных камней. Мой отец был вождём сильнейшего из горных кланов, а второй переход наделил меня силой ловчего. Я отправилась в леса Сильберейи для обучения. Вождю было непросто отпустить единственную дочь, но долг превыше всего.

Джойес был надменным и безмерно самонадеянным, но он был лучшим ловчим из всех, кого мы знали. Он учил меня распознавать знаки леса, его дыхание и силу, таящиеся там, где никто не стал бы искать. Я слышала лес, чувствовала его жизнь и всегда знала, что успею помочь.