Павел Комарницкий - 30 июня

– Послушайте, Дитрих - профессор уже делал записи в свою рабочую тетрадь - Мы с вами сделали открытие. Следует немедленно сделать сообщение во все научные журналы. Да, да, и причём срочно! В наше время открытия делает тот, кто первый посылает статью. Вот так, Дитрих. А почему да отчего - такими вопросами любят заниматься русские. Мы, немцы, уважаем факты!

– Привет, Ярара, это Урумма. Как у вас дела?

– Привет, Урумма. У нас пока всё нормально. Был представитель местных силовых органов власти, вы должны были наблюдать эту сценку.

– Извини, я не видела. Мы тут зашились вконец. С телезондами вообще некому работать.

– Погоди… Ты хочешь сказать, что борт нас не ведётпостоянно?

– Мне очень стыдно, Ярара, но это так. Окна бывают немалые.

– Вот это да… Вот так контакт! Вот так работнички!

Долгое молчание.

– А это уже не совсем контакт, Ярара. Не только и не столько.

Долгое, долгое молчание.

– Ладно, Урумма. Рассказывай, что у вас на борту.

– Твой дядя придумал отличную штуку - Урумма оживилась - У нас появился шанс. Совсем неплохой шанс.

– Ну-ка, ну-ка, с этого места подробнее.

– Была попытка сеанса связи с Харарой.

– Попытка? Что значит попытка?

– Это значит, что связь не удалась.

Молчание, на этот раз не очень долгое.

– Аппаратура исправна? Канал сформировался?

– И аппаратура исправна, и канал сформировался. Вот только кудаканал?

Снова молчание.

– Это вирус. Вот оно.

– Ты слово в слово повторяешь мысль нашего капитана. Это вирус, Ярара, и мы теперь знаем, как именно он собирается нас убить. Не отказ гибернаторов в системе анабиоза, не взрыв кварк-реактора. Сбить тонкую настройку при гиперпереходе - и все дела.

Опять молчание.

– Ты что-то начала говорить про шанс…

– Да, Ярара. Твой дядя надумал отключить все блоки памяти, не нужные для перехода, а остальные просмотреть досконально. В этом наш шанс. Одно дело ловить дикого скрруда в необъятных джунглях, и совсем другое - в зоопарке.

– Так значит, вы нас заберёте? - в голосе Ярары вспыхнула отчаянная надежда.

– Если всё пройдёт удачно - непременно. Не знаю, как твой дядя, а я по тебе соскучилась, девочка моя.

– Ох, хорошо бы!

–… Хорошая кошка… Большая кошка… Толстая кошка… Ух ты, киска…

Ярара сидела на лавочке, почёсывая кошку за ушами и под подбородком. Мурёна счастливо жмурилась, мурча гораздо громче, чем мотор "Роллс-ройса". Некоторая холодность в отношениях гостей и Мурёны, наблюдавшаяся вначале, исчезла бесследно. Мурёна вполне резонно считала, что люди, не жалеющие сметаны и сливок для кошки, плохими быть не могут по определению. А хоть бы даже и не люди! Ладно, если бы только сметана - на существ, не жалеющих для кошки даже свежего мяса, должно равняться всё остальное человечество…

Из огорода появилась тётя Катя, неся в руках небольшую садовую корзинку, в которую обычно отбирала поспевшие овощи-фрукты.

– Глянь, Ядзя, какие огурчики наросли! А вот и земляничка. Сорт "Виктория". Полюбуйся! Да пробуй, пробуй!

Мурёна подвинулась ближе к девушке, великодушно пуская хозяйку на скамейку рядом с собой. Гостья взяла ягоду, повертела в пальцах, сунула в рот.

– Ничего. Вкусно!

– "Ничего"… - тётушка придвинулась ближе - Сырое мясо вкуснее?

– Теперь уже нет, тётя Катя - смутить Ярару-Ядвигу было немыслимо - У людей весьма своеобразная гамма вкусовых ощущений, должна признать.

Тётя Катя смотрела то на гостью, то в свою корзинку.

– Мне всё кажется, Ядзя, что я сплю. Ничего, что я так тебя зову-то? Привыкла…

– Правильно зовёте, Екатерина Матвеевна. Я Ядвига Гесс, урождённая Поплавска, и скрывать мне нечего. Да хоть урядника вашего спросите!

Посмеялись.

– Я там вам сто рублей в комод положила, тётя Катя. А то мы с мужем вас объели совсем.

– Ну, ну, сто рублей! Зачем так много-то?

– Хорошему человеку - хорошие деньги. Правда, тётя Катя, чего вы? Не обижайте нас. У нас есть деньги.

Девушка откинулась на спинку скамейки, заложив свободную от Мурёны руку за голову.

– Хорошо тут у вас. Тепло…

– Так это ж летом! Сегодня у нас какое, кстати? Ага, шестнадцатое июня [дата по старому стилю - прим. авт.]. А вот увидишь, как тут будет в декабре…

– Нет, тётя Катя, не увижу. В декабре я буду очень, очень далеко отсюда.

Девушка всё гладила и гладила кошку, полуприкрыв глаза, и на губах её блуждала еле заметная улыбка.

– Скоро улетаете-то в свои эмпиреи? - тётушка решила сегодня отбросить дипломатию.