Френк О’Доннелл - Прекрасней всех на свете

Я ощутил свою беспомощность в этом мраке, наполненном моими ожиданиями скорее выбраться отсюда.

Вдруг мне показалось, как будто что-то задвигалось и заерзало вдалеке от меня, словно передвигалось по складу и потом тут же остановилось. Я замер как вкопанный. Мне слышался стук сердца и я был готов поклясться, что не только моего. Пытаясь открыть глаза и увидеть что происходит вокруг, я тут же осознавал – они и так открыты. Это вызывало еще большее отчаяние.

«Кто здесь?» произнес я в тишине, надеясь на то, что услышу в ответ хоть чей-то живой голос. Молчание. Такое спокойное, еще более гнетущее, чем была тишина до этого. Кто-то снова прошелся уже рядом, и я готов был поклясться, что привычный запах крови стал чуточку сильнее. «Кто э…», не успев задать свой малополезный вопрос, вместо ответа, все так же тихо и молча, меня повалили на пол, придавив сверху своим телом. Все это произошло в одно мгновение. Я не то чтобы успел сориентироваться или хоть как-то противостоять этому, я даже не понимал, останусь ли сейчас жив. Кажется эта мысль парализовала меня. Я чувствовал как из под меня стремительно растекается кровь, расползаясь во все стороны, словно хочет скорее сбежать от меня на родную фабрику. Я не ощущал никакой боли и даже страх куда-то исчез. Не знаю, может быть это адреналин или еще что-то, но я действительно ощутил в себе неожиданный всплеск силы и тут же, с небывалой легкостью, перекатил этого «незнакомца» на пол, навалившись на него сверху. Что странно, он все так же молча и неподвижно лежал подо мной, совершенно не сопротивляясь, и судя по всему смотрел мне прямо в глаза.

– Спаси… меня… – тихо и с надрывом, словно на последнем дыхании, произнес женский голос.

Это же голос пентаморфа, не иначе! Она вовсе не человек. Ее дыхание слабое, обессиленное, характерное скорее для детской игрушки. Стало ясно, что кровь, которая была на полу, не моя. Она стекала по мне и лилась прямо из пентаморфа, удивительно что она еще могла передвигаться при этом. Я сразу подумал, что это какой-то бракованный робот, странным образом вышедший во время аварии из сборочного цеха не пройдя адаптацию. Должно быть искал способ остаться в живых. Такое почти невозможно, по крайней мере я не слышал про подобные случаи. Но представить себе другой вариант я был просто не в состоянии.

– Ты сломана, что с тобой случилось? – пытаясь нащупать на ее животе гемоблок и каким-то образом остановить кровотечение, спросил я.

– Она не хотела, чтобы я попала сюда… – все так же тихо сказала пентаморф.

– Кто не хотел?– удивился я – у тебя сбой от потери крови, не двигайся, я попытаюсь помочь. Лежи здесь, поняла? – говорил я медленно, сам не представляя что делать. Как же починить этого робота? Я убрал от нее руку и встал рядом – сейчас найду что-нибудь – сказал я, пытаясь сориентироваться в темном, немом пространстве окружавшем меня.

На ощупь я пошел в сторону контейнеров. Вслепую начал открывать их один за другим, надеясь найти хоть что-нибудь, что могло содержать в себе кровь. Если бы это «что-то» переливалось в руках и было достаточно мягким, то определенно бы сгодилось. Мне оставалось лишь верить, что у пентаморфа сможет запуститься помпа для заправки, иначе все мои старания окажутся напрасны.

И тут, мне в спину засветил луч света. Обернувшись, я увидел как пентаморф, лежа в кромешной тьме, на вытянутой руке держала над головой свой фонарик. Как символ ее печальной, незавидной судьбы, он дрожал в ее руках, мерцая, то и дело отклоняясь в разные стороны. Наверное она делает это из последних сил, подумал я.

– Сейчас что-нибудь придумаем, ты не волнуйся – обнадеживающе прокричал я ей из прохода между стеллажами, на полу которого валялись крышки от контейнеров, только что мной открытых.

Пройдя чуть дальше в глубь склада, я повернул к другому ряду и открыв первый же контейнер сразу нащупал что-то жидкое, упакованное в толстую мягкую пленку. Вытащив пакет, я стал разглядывать то что было у меня в руках. Света было настолько мало, что я почти не видел своих собственных рук. Кажется я держал что-то вроде мозга, еще не высушенного, герметично запечатанного в пленку с какой-то темной жидкостью. Годиться – подумал я и прихватив из контейнера еще пару таких пакетов, направился к пентаморфу.

Возвращаясь к ней, я почему-то вспомнил, что когда был студентом в академии, нас часто забирали прямо с занятий для исполнения различных поручений при храме и прочих церковных нужд. Например, для распространения миссионерской истины в школах. Мы рассказывали детям из младших классов о том, каких высот достигли люди, узнав от Великой Матери всю правду. Говорили им о своем происхождении и о том, как Данна Эстер, будучи еще человеком, приняла на себя благословление, стала единой с Богиней, чтобы объединить и спасти все человечество от террарии Изверга. Еще, иногда нас направляли за прилавок, чтобы продавать кровь и прочие товары в церковной лавке, по жутко завышенным ценам. Я чаще всего попадал именно «на лавку», как раз при том храме где работал мой отец. Не знаю, совпадение это было или он в тайне от меня выпрашивал об этом у своих настоятелей. В любом случае, я видел как проходя мимо меня, люди спрашивают цену осматривая все вокруг. Многие молча уходили, не имея возможности купить кровь для жертвоприношения, заправки бота или каких-то других целей. Иногда, я осторожно подзывал их к себе и незаметно передавал пакетик-другой с кровью или что-то другое, продающиеся у меня в лавке, молча намекая на то, чтобы они не благодаря меня, шли дальше, не подавая вида. Никаких кредитов естественно я с них не брал и прекрасно знал, что на следующий день в лавке никто не заметит небольшой недостачи, ведь при храме к деньгам всегда относились как к чему-то, что в принципе не может закончиться.