Виктория Воробьева - Юнона

— Глотай!

Нэлл забилась в конвульсиях, захлебнулась криком, поневоле сглотнула — и тухлая жижа проскользнула в ободранное горло.

Миг — и маски больше нет. Чья-то фигура склонилась над Томом, лежащим на полу. Тот же приказ:

— Глубокий вдох!

Нэлл приподняла голову, но глаза будто застилала мутная пелена. В груди клокотало. Она вытерла ладонью испачканный тухлой дрянью рот — пальцы оказались измазаны чем-то красным. Красным?!

Новый приступ кашля, выворачивающий наизнанку. Вспышки боли, почему-то не в легких, а в черепе. Короткая мысль — «Когда же я сдохну?»

Темнота.

Она пришла в себя с ощущением, что бронхи забиты волосами. Кашель раздирал грудь, выворачивал наизнанку. Нэлл, сотрясаясь всем телом, снова и снова отплевывалась от каких-то тухлых творожистых комьев, вызывающих неудержимые рвотные позывы.

Приподняв голову, она увидела себя в луже красно-коричневой дряни. Горло казалось ободранным до крови, но вкус во рту ничем не напоминал кровь.

Она с трудом встала на колени, потом, пошатываясь, на ноги, и шагнула в санузел. Наклонилась над раковиной. Ее снова вырвало комковатой красно-коричневой жижей. Нэлл пустила воду, смывая все, с трудом умылась, тщательно прополоскала рот. Воздух, с тихим хрипом врывающийся ей в бронхи, казался ледяным.

Через мгновенье она поняла, что температуры больше нет. И что дыхание больше не причиняет ей боли — только остервенелое желание прочистить горло ершиком для мытья бутылок.

«Черт! Я что, выжила? — подумала она. И сразу же, иглой в сердце: — Том!»

Она вывалилась в комнату, холодея от ужаса. Том лежал на полу лицом вниз, рядом с ним расплывалась та же комковатая красно-коричневая лужа. Между приоткрытых губ пузырилась кровавая пена, дыхания слышно не было.

— Том!! — заорала, нет, хрипло прокаркала она, бросаясь к нему, обнимая его, рывком переворачивая его на спину. — Том, не смей умирать, нет, только не сейчас!

На его губах снова лопнул пузырь, он содрогнулся всем телом, хрипя и булькая, втянул в себя воздух, и вдруг страшно закашлялся. Нэлл едва успела повернуть его на бок, как его начало рвать чем-то кроваво-красным.

Несколько секунд лютого ужаса — ей показалось, что его рвет остатками легких и что это агония, но потом она услышала хлюпающее, свистящее дыхание, становящееся с каждой секундой все увереннее. Через несколько минут он неловко шевельнул рукой, упираясь ладонью в пол, чуть приподнялся, тут же упал обратно, сотрясаясь в приступе кашля, потом все-таки повернул голову и посмотрел на Нэлл — страшный, бледный до синевы, измазанный тухлой дрянью, но живой.

Прошло не меньше получаса, прежде чем Нэлл решилась оставить его в ванной одного — отмываться и откашливаться. Было ясно, что кризис миновал. Она забралась в ложемент, надела шлем и посмотрела на панель «кейки». Кроме Марики и Алекса Зевелева, в прямом доступе никого не было.

Марика откликнулась буквально через пару секунд.

— Нэлл? — хрипло спросила она. — Как Том?

— Отмывается, — ответила Нэлл.

— Значит, пока семеро, — пробормотала та.

— Что семеро? Погибли???

— Выжили, — ответила Марика. — Правда, еще неизвестно, выкарабкаются ли Дэн Венфорд и Макс Гринберг. И непонятно, что с Мишелем — у него симптомов заражения пока нет, но...

Нэлл похолодела от ужаса. Последние пару десятков минут ее согревала надежда — нет, уверенность! — что лекарство от европейской заразы все-таки найдено и что все спасены, но теперь желудок снова скрутило ледяным узлом.

— Кто погиб? — шепотом спросила она.

— Вся группа Токахаши. Пиркко Виртанен. Пол Рич. Про остальных пока не знаю. Шансов мало, Нэлли.

— Но почему? Почему? Слишком поздно дали лекарство?

Марика горько рассмеялась.

— Нет никакого лекарства! Мы же говорили с тобой об этом, Нэлли! Нет никакого лекарства. Лекарство приняли японцы, камикадзе хреновы, и через полчаса все были трупами. Анафилактический шок.

— Но тогда как?..

Смех Марики перешел в оглушительный кашель. Нэлл молча ждала, когда она снова сможет говорить.

— Помнишь Магду? — спросила та спустя пару минут. — Крысу из пятой контрольной группы? Которая была заражена всем зоопарком сразу?

— Смутно, — буркнула Нэлл.

— Напряги память. При совместной культивации всех шестнадцати видов европейских экзобактерий они образуют сверхорганизм с замкнутым обменом веществ.

Нэлл вспомнила маску и струю тухлой дряни, бьющей ей в горло.

— Черт! Черт!!!