Виктория Воробьева - Юнона

Восьмая стадия заканчивается взломом оболочки и выходом Отшельника в мир. В девятой стадии(стадии Учителя) Отшельник охотно идет на контакт с другими существами и вообще живо интересуется окружающим миром, позволяя себе вмешиваться в его течение и передавать свой опыт молодым. Находясь в этой стадии, он находит ученика и помогает ему достигнуть творческого расцвета. Обычно у Учителя бывает 3 ученика (одновременно — только один), хотя, как и во всех остальных случаях, их количество может колебаться от 1 до 6-7.

По окончании стадии Учителя постаревший Отшельник входит в стерильную десятую стадию. Эта стадия, как и шестая, посвящена служению цивилизации Отшельников как целому. Их деятельность в этой стадии трудноописуема и неумопостигаема :)

По ее окончании, устав от жизни, Отшельник сливает Слепок своей личности в Склеп (некий аналог всеобщей библиотеки — что сохраняет его жизненный опыт) и погружается в вечный сон, нирвану, полностью неактивное состояние, из которого, впрочем, при необходимости он может быть разбужен.

Они проработали всю вторую половину дня. Том провел «зонд» через ударную волну на границе магнитосферы, масс-спектрометром измерил состав и энергию заряженных частиц вдоль траектории полета и обнаружил спорадическое декаметровое радиоизлучение, образующееся в магнитосферном «хвосте». Как оказалось, Гефест обладал плотной ионосферой, в которой преобладали ионы кислорода, и развитыми радиационными поясами. Одно изучение взаимодействия магнитосфер планеты и звезды обещало быть крайне интересным, не говоря уж про все остальное.

Впереди была съемка поверхности Гефеста через два окна прозрачности в инфракрасном диапазоне и радарные измерения. Больше всего для этой цели подходила полярная орбита. Том решил заставить «зонд» двигаться почти по границе атмосферы, на высоте 500 километров — его виртуальность позволяла не думать о запасах топлива. Отсюда разрешение снимков при взгляде в надир составляло около полутора метров на пиксель — атмосферная дымка все-таки ограничивала зоркость камер.

Рабочее пространство виртуального зонда ничем не отличалось от рабочего пространства настоящего Ио-Орбитера — и все-таки Том ни на секунду не мог забыть, с кем он имеет дело. Си-О молчал, ничем не проявляя своего присутствия, но Том знал, что он постоянно наблюдает за ним. Как ядовитая змея, ужалившая свою жертву, и теперь ожидающая, пока ее парализует.

«Что за чушь лезет мне в голову», — подумал он и глубоко вздохнул.

Конечно, точка зрения Линды выглядела весьма правдоподобной, но это была всего лишь точка зрения Линды. Чтобы делать выводы, нужно было получить информацию из первых рук. Снова задавать вопросы — а значит, снова оказаться на кинжальном острие внимания Отшельника. И печальная правда состояла в том, что это манило его гораздо больше, чем отталкивало.

Прошло то время, когда он мог доверять своим желаниям.

Камера виртуального зонда вела съемку, вычерчивая по поверхности планеты узкую длинную полосу высококачественного изображения. Через несколько десятков витков эти полосы сольются вместе, позволяя построить точную трехмерную модель поверхности Гефеста. Той, какой она была двадцать пять тысяч лет назад.

Все служебные системы «зонда» работали идеально, и Том, поколебавшись, снял шлем и потер лицо ладонями.

— Господин посол? — спросил он в пространство.

— Я слушаю тебя, Том, — мягко ответил голос Алекса.

Что ж, он действительно следил за ним. И даже не скрывал этого.

Том почувствовал, что его сердце начинает биться сильнее и чаще.

— Ты позволишь задать тебе несколько вопросов?

— Конечно. Спрашивай.

— Когда ты касаешься кого-то из нас, ты влияешь каким-либо образом на его эмоции?

— Ну, разумеется, — с легким удивлением ответил Си-О — как будто ответ казался ему самоочевидным.

Том глубоко вздохнул. Вот так, коротко и ясно.

— И как это согласуется с твоим третьим правилом?

— Прекрасно согласуется.

— Значит, в твоем понимании «навязывать» — это когда щупальцами поперек туловища и иглу в затылок, да? А когда ты исподволь заставляешь хотеть этого — это уже нормально и по правилам. Я угадал?

Он говорил ровно, стараясь не выдавать своих чувств, хотя в душе у него снова закипал гнев.

— Мне не очень нравится слово «заставляешь», — задумчиво сообщил голос Алекса. — Оно сюда не подходит. Я никого не заставляю хотеть того, чего он сам не хочет. Не свожу с ума и не лишаю свободы воли. Но есть нечто — цель игры, ее конечная точка — которой я стараюсь достичь. В том числе и влияя на ваши эмоции.