Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 3

Запоздало вернулась и Нанами. Она что-то прятала за спиной. Хотя нет, не прятала. Там оказалась любимая дакимакура Нанами — Торадзиро.

— Тогда и я...

— Аояма, хоть ты будь нормальной! На коленях прошу!

— Ра-разумеется, я же шучу. Просто шучу. Шучу-шучу. Пошутить решила.

— Не надо четыре раза повторять!

— Ко-короче! Останется ли Рита-сан в Сакурасо, мы решим на собрании общежития!

— Сората, ты ведь будешь за?

Рита приблизилась к нему.

— Сората дурак.

Масиро подняла подушку над головой и бросила в Сорату. Почуяв опасность, он на автомате закрыл собой Риту, но, как оказалось, зря.

Масиро, которая словно находилась на грани, сжала кулаки. Но потом схватила Нанами за руку и молча вывела её из комнаты.

— Ай, полегче, Масиро, не тяни так!

Голос Нанами быстро стих вдали.

Буря, наконец, миновала, и парень вздохнул. Рита, прицепившаяся к его руке, тоже успокоилась.

Да что вообще тут произошло с утра пораньше...

— Эээ, Рита-сан, нельзя ли уже нам расцепиться?

— Огромная тебе благодарность и тысяча извинений. Я отплачу тебе своим телом.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь?!

— Фигура у меня достойная, потому попрошу за один раз примерно десять тысяч иен.

— Нечего брать цифры с потолка! Да ещё и попадать в точку! И вообще, можешь не утруждаться. У тебя ноги дрожат. Поди заставляешь себя, да?

Сората тоже уже был на грани. Вряд ли он ещё дольше выдержит эту убийственную пытку. Казалось, его здравый смысл отправился в длительный загул.

— Меня раскрыли? Жаль, начала соблазнять я неплохо, но вот с парнями никогда не встречалась, вот почему опыта тесного общения немного, — пояснила Рита, наконец-то отодвигаясь от Сораты.

Голова болела. Не на физическом уровне, а на душевном... Нет, кажется, теперь заболела и на физическом.

— Эх~

Сората понуро свесил голову.

В тот миг он почувствовал перед собой кого-то.

— Буяните с самого утра. В зоопарке брачный сезон?

В дверях показались чьи-то ноги.

Ставшие привычными школьные штаны — мужские. Дзин ушёл какое-то время назад. К тому же тонкий голос явно принадлежал не ему.

На самом деле, Сората не слышал этот голос уже несколько месяцев.

Парень нерешительно поднял взгляд. Тонкие ноги, худое тело, белая кожа. Плюс ко всему незрелые черты. Колышущиеся от сквозняка волосы доставали до спины, и по внешнему виду сложно было сказать, к какому именно полу относится знакомец.

— Т... т... т... Ты...

— Тыква?

— Нет! Но-но ты, что ли, голограмма?

— Хотел бы я, чтобы такое побыстрее изобрели.

— Ты киборг?

— Будь так, я бы намного раньше закончил Горничную.

— Тогда настоящий Акасака?!

Последний раз он показывался перед весенними каникулами. И вот, спустя пять месяцев, они снова встретились. Как бы то ни было, манера общения Рюноске нисколько не отличалась от того, как если бы он в очередной будний день приветствовал одноклассника.

— Канда, ты тоже пошустрей. Опаздываешь.

И тут же затворник исчез в коридоре. Похоже, ушёл в школу.

— И нечего выпрыгивать как чёрт из табакерки! — утробно проорал Сората ему вдогонку, пытаясь разбавить неразбериху у себя в голове.

2 сентября.

В тот день, во время обеденного перерыва в школе, в экстренном порядке провели собрание Сакурасо. Беспорядочные споры за перерыв не закончились и продлились аж до пятого часа. В отчёте собрания записали следующее:

«С четырьмя голосами против трёх Рите Эйнсворт-сан позволено ненадолго остановиться в Сакурасо. Давайте жить дружно». Секретарь: Канда Сората.

«П.С. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак. Сората дурак». От: Сиина Масиро.

«П.С.С. Канда-кун развратник!» От: Аояма Нанами.

«П.С.С.С. Так Сората-сама любит побольше? Ненавижу!» От: Горничная.

«П.С.С.С.С. Давайте жить дружно! Ребята, слышите?!» От: Канда Сората.

Интересно, как люди становятся друзьями?

И что такое мир и покой?

К четвёртому часу желудок уже трещал как заведённый, и Сората рассеянно разглядывал раскинутые по осеннему небу облака, размышляя о нескончаемом цикле жизни.

Перед школьной доской стояла Сирояма Кохару, учитель современной истории, и сладким голоском напевала колыбельную, которая могла бы усыпить даже плачущего ребёнка. Пятеро учеников не выдержали и распластались на партах. Ещё больше учеников делало вид, что держит в руках тетради, а на самом деле тоже дрыхло. Налицо был полный упадок учебного процесса. Прошла какая-то неделя второго семестра, а атмосфера в классе уже вернулась на круги своя.