Дерек Кюнскен - Квантовый сад

Белизариус был не в силах думать о них. Он мог считать и квантифицировать все что угодно, только не свой народ. И тогда он послал импульс тока из скрывающихся под его ребрами электропластин через углеродные нанотрубки в левую лобную долю мозга. Ток ослабил его способность чувствовать социальные взаимодействия и языковые особенности. Savant не устранял эмоции полностью – состояние лишь сглаживало их пики.

А вот закономерности окружающего мира стали отчетливее. Кривая разгона «Расчетного риска», едва различимое синее смещение летящих навстречу частиц, форма и глубина кривой гамма-излучения. Он стал способен использовать и более сложные логические приемы, подходящие для работы с квантовыми вероятностями.

– Радиационный профиль соответствует заряду ракеты casse à face, применяемой Конгрегацией, – сказал Святой Матфей.

Конгрегация. Значит, они знают про Белизариуса. Знают о его роли в прорыве Союза через Кукольную Ось. И решили стереть пустячок, каковым являлся проект «Homo quantus».

Из-за него Касси лишилась дома. Из-за него Homo quantus обратились в пепел. Скорее всего, он и Касси – последние Homo quantus, дети превратившегося в пыль, дым и кровь глупого инвестиционного проекта. Скорее всего.

Мозг Homo quantus был многоканален в силу необходимости, но иногда поиск закономерностей заставлял каналы пересекаться. Продолжая осознавать немыслимость совершенного им, мозг не переставал анализировать поступающую информацию. Привычный анализ связей выдавал расчеты скорости горения и удушья, параметры сокрушающей ударной волны. В его мыслях геометрические модели и концептуализации накладывались на мучительные картины воображения и воспринимаемые показания приборов, реальное и нереальное пребывали в равновесии между собой. Воображаемая нереальность была столь же ужасна, сколь и видимая реальность. Что еще хуже, чем ближе они подлетали к Гаррету, тем сильнее воображаемое становилось действительным, все сильнее пронзая его сердце болью.

Однако намертво зашитая в мозг Homo quantus квантовая логика не переставала работать.

Воображение и наблюдение.

Кот, живой и мертвый одновременно.

– Прекрати разгон! – сказал Белизариус. – Составь новый курс, на наше последнее убежище.

– Там могут быть выжившие! – возразил Святой Матфей.

– Ложись на новый курс, – сказал Белизариус. – Они все выживут.

Они все переживут попадание ракеты casse à face.

Вероятно.

Квантово вероятно.

– Самые глубокие из уровней Гаррета могли уцелеть, – сказал Святой Матфей. – Если поспешим, то сможем спасти сотни человек.

– Мы спасем их всех, – с нажимом сказал Белизариус.

Касси притянула его к себе. Увидев ее взгляд, Белизариус вздрогнул, но лишь чуть-чуть. Она тоже была в состоянии savant. Вероятно, Касси сделала те же самые вычисления. И выключила все приборы.

Нет наблюдателя – нет реальности.

Она позволила ненаблюдаемым перекрывающимся вероятностям расти и становиться сложнее.

На голографическом лице Святого Матфея появилось какое-то выражение. В состоянии savant Белизариус плохо распознавал выражение лица. За исключением лица Святого Матфея. Лица, состоящего из трехсот пятнадцати мазков кистью. Программа, при помощи которой ИИ управлял выражением этого лица, придерживалась правил, проанализировать которые для Homo quantus было несложно. Разочарование. Святой Матфей был разочарован, но прекратил разгон и развернул катер.

– Мы наблюдали взрыв, но это все, что мы наблюдали, – сказал ему Белизариус. – Мы слишком далеко, чтобы увидеть последствия, в том числе погибших. Нам надо улетать отсюда, пока мы не произведем наблюдения, которые сузят наши возможности. Мы отправимся назад во времени и спасем их.

Белизариусу казалось, что он задыхается. Для обычного человеческого глаза звезды за окном кабины были неподвижны, но, не переставая бороться с ураганом мыслей, его измененные генной инженерией мозг и глаза улавливали крошечные изменения их положения. «Расчетный риск» несся сквозь систему эпсилона Индейца. Он шел к корме катера по тесному жилому отсеку, к шлюзу, ведущему к грузовому отсеку, где хранилось устройство для путешествий во времени, и его не отпускал страх.

Галактика огромна. Настолько огромна, что древняя раса Предтеч создала сеть стабильных «червоточин», чтобы связать между собой звездные системы. Человечество нашло некоторые из них, но пока что не поняло принцип их действия и даже не составило подробной карты. Человечество назвало эту сеть «червоточин» Осями Мира, в честь связующего канала между землей и небесами, фигурирующего во многих его легендах. Некоторые из Осей позволяли переходить на пару световых лет, но большинство их связывали системы, находящиеся в десятках и сотнях световых лет друг от друга. Они открыли человечеству путь к звездам.