Эрик Поладов - Убийство ценою в жизнь

– Зависть других – признак большого успеха – подметил Маркус.

– Вы не ответили на мой вопрос. Когда в последний раз вам приходилось применять эту штуку? – спросила Агата, указывая на рукоять «беретты», выглядывающей из-под пиджака Маркуса.

– Пару лет назад. Это был ваш коллега по цеху.

– И чем всё закончилось?

– Для моего клиента?

– Да.

– Я сорвал ему выступление. Потом он провел полночи в полицейском участке, где его долго расспрашивали о том, кто может желать его смерти. Но главное – на нём не было ни царапины.

Протянув небольшую паузу, Агата спросила:

– А тот, кто напал… что с ним?

– Два сквозных ранения в груди. Одна пуля прошла через лёгочную артерию. Так что на допрос в полицию он не успел.

Некоторое время Маркус осматривал озадаченное лицо Агаты Уилсон, после чего добавил:

– Не волнуйтесь. Если что-то пойдёт не так, я и вам сорву концерт, а в городе станет на одного покойника больше. Так что заранее прошу не обижаться.

Через несколько минут кортеж свернул в направлении «Босэйлстадион», на подступах к которому все четыре автомобиля, включая лимузин, заехали на подземную парковку.

За последние сто семьдесят два года «Босэйлстадион» пережил три реконструкции. В результате последней, которую провели в 2261 году, вместимость арены выросла до 92 561 места. На концерты продавались стоячие места, которые располагались на той территории, где под четырёхсантиметровым слоем синтетического настила прятался футбольный газон. Таким образом «Босэйлстадион» во время концертов вмещал свыше 145 000 зрителей.

Агата Уилсон не давала покоя публике на протяжении почти трёх часов. Всё это время центр Антверпена сотрясала динамичная музыка и звонкий голос певицы. Публика ликовала не только от этого. Ритмичные трюки танцоров на заднем плане и феерические визуальные эффекты, которые создавались при помощи самого современного голографического оборудования.

Провожая Агату в подтрибунное помещение, Маркус признался:

– Знаете, вам сегодня крупно повезло.

– Вы думаете? – радостная улыбка всё ещё не сходила с лица поп-дивы.

– Да. Потому что ваше шоу было слишком привлекательным для того, чтобы не отвлекаться на него. А это сильно затрудняет мою работу.

Агата рассмеялась и едва смогла произнести:

– Спасибо.

Они дошли до гримёрки, где первым порог переступил Маркус. Проверив помещение, он разрешил проходить. Выдыхая с облегчением от того, что всё прошло лучше некуда, Агата вошла в помещение, сразу после чего повалилась на диван, а рука потянулась за бутылкой с водой.

– Не трогайте – отрезал Маркус.

Агата смотрела на своего телохранителя потерянным взглядом.

– Я не могу выпить?

Маркус посмотрел в направлении одного из своих напарников и произнёс, вытянув раскрытую ладонь:

– Фабьен.

Фабьен кинул Маркусу запечатанную пластиковую бутылку. Маркус протянул её Агате.

– Пейте отсюда.

– Думаете, что здесь всё отравлено? – немного смеющимся голосом спросила Агата.

– А вы думали, что на жизнь покушаются только из пистолета?

– Один из моих людей присматривал за гримёркой, пока нас не было – пыталась убедить Агата.

– Это ваш человек – продолжал настаивать Маркус. – Я не могу делать свою работу, доверяя вам, потому что вы доверяете другому, который доверяет ещё кому-то. Я обязан вернуть вас в отель живой. Вернётесь, а там вы уже сами по себе и можете пить, откуда захотите.

– Ну ладно.

Все коллеги Агаты налегали на стол кроме неё самой. После недолгой трапезы продюсер Дэвид Коул попросил всех выйти для аудиенции со звездой.

– Вас это тоже касается – сказал Дэвид, обращаясь к Маркусу, который продолжал стоять на месте, крестив перед собой руки. – Это личный разговор.

– Я отрабатываю свой контракт.

– Этот контракт вы подписывали со мной.

– Да. И в нём чётко прописано, что я несу ответственность за жизнь и здоровье объекта, коим является Агата Уилсон, на протяжении всего времени с момента выхода из номера отеля и до момента её возвращения в номер. Выполнить свою работу я могу только при условии непрерывного контроля.

– Я её продюсер. Что я, по-вашему, могу замочить её? – раздражённо сказал Дэвид.

Долго не думая, Маркус ответил:

– Что тут сказать? Шоу-бизнес порочен.

– Это уже не смешно – нервно отрезал Дэвид.

За свои тридцать четыре года на вид, и двести одиннадцать – по паспорту, ему ещё не приходилось сталкиваться с подобным.