Андрей Лазарчук - Параграф 78

– Что-то долго…

Я беру бокал и выплёскиваю пойло в раковину. Она выпячивает губу.

– Хотела бы я знать, что тебя больше злит, котик, – говорит она медленно. – Что я типа хочу выпить или что я типа не хочу детей?

И я должен ответить.

– Могу сказать, рыбка. Больше всего меня злишь ты.

– А, – говорит она с облегчением. – Это легко пережить. К тому же у меня сейчас месячные, так что, котик, пойди подрочи.

И в этот момент в микроволновке взрывается та дрянь, которую я сунул разогреваться. Явно что-то с кетчупом внутри, – потому что стекло изнутри заляпано киношной кровью и киношными внутренностями. Они сползают, шипя и пузырясь…

Мы некоторое время пялимся на это непотребство. Потом Лиса вздыхает:

– Н-да. Жизнь в целом не задалась…

Я знаю, что если я сейчас ударю её, то убью. Несмотря на все её навыки. Просто я тяжелее, сильнее и опытнее. Мне придётся повозиться, но я её убью. Поэтому я сажусь напротив, любуюсь ею (исключительно как явлением природы) и говорю:

– Ну ты и сука…

Она молча разводит руками, наклонив голову: ну, мол, так получилось, тяжёлое детство, мегабайтные игрушки, осквернённая наследственность, дурное влияние среды, ну, сука, да, уже ничего не поделаешь, любите меня, пока тёплая.

И тут я ни к селу ни к городу понимаю, что и с Лаской у неё что-то было, и не зря психоложцы их развели по разным группам. Не знаю, к чему это я. Просто так. Иллюстрация. Смотришь на человека и вдруг что-то про него понимаешь.

Но мне непреодолимо захотелось спросить об этом, а потом уколоть, уязвить, хотя я знаю, что с этой стороны Лиса абсолютно неуязвима. В ней есть что-то от деревенских жеребцов, которые обожают с подробностями живописать процесс. То есть Лиса охотно выложит, как и где она трахалась с Лаской и какова та на ощупь и на вкус…

Да. Но тут наступила та самая 311 тысяч 967-я секунда до сего момента (до С.М.), и пейджер гнусно пипискнул, мигнув красным светодиодиком.

Началась новая эра.

Я посмотрел на дисплей. Там высветился код места встречи и знак, что встреча должна произойти немедленно.

– Прости, крошка, – сказал я и встал. – Труба зовёт.

И сделал вид, что хочу чмокнуть её в щёчку.

Она отстранилась.

– Бедный котик. Так и пойдёшь, не пообедав? – в голосе прозвучало неприкрытое участие.

(Ну и скажите теперь: какие у нас, в жопу, могли получиться дети? Только сволочи. Но тогда я этого не понимал и думал, что всё само собой наладится, и что наоборот – у нас так плохо потому, что нет детей. Идиот, скажете вы – и будете правы, совершенно правы. Но, но, но…

В общем, не знаю. Ничего я не знаю, хотя и всезнающ. Такой вот парадокс.)

От кого мы шифруемся? Естественно, от друзей, от кого же ещё? Друзья у нас строгие, и ежели им что не по ндраву…

Нет, с врагами проще. Кроме шуток.

Вот, например, что я читал курсантам помимо моей основной дисциплины, оперативно-тактического планирования:

«Понятие минимально необходимого воздействия в исторических примерах.

Лекция первая, вступительная.

Анализ современного положения России как игрока.

Современное положение России и сторонними наблюдателями, и многими экспертами внутри страны оценивается как заведомо проигрышное; по терминологии шахматистов – цугцванг. То есть каждый дальнейший ход неизбежно будет приводить к общему ухудшению позиции. Хотя история шахмат знает по крайней мере одного гроссмейстера, который умел выигрывать именно из цугцванга: это Алёхин. Он обладал парадоксальным шахматным мышлением. Но это был уникум, рождающийся раз в триста лет. Мы не можем рассчитывать на то, что такой человек родится в нужное время, что он захочет заниматься делами государства, что ему позволят, наконец, заниматься делами государства. Родовая беда избирательной демократии: к власти почти всегда приходят в лучшем случае твёрдые четвёрошники, а в худшем – зубрилы-отличники. Никто из них не сможет одержать победу, используя традиционную активную стратегию. Таким образом, сегодня и на много лет вперёд активная стратегия для России запрещена.

Другой выход из ситуации цугцванга – как можно дольше затягивать партию, уповая на ошибку противника, или на то, что у него истечёт отведённое для игры время, или что он заболеет и умрёт. Этим, собственно, наши правители и занимались до сих пор. Но игру невозможно затягивать бесконечно; пассивная стратегия так или иначе тоже ведёт к поражению.