Чарльз Ллойд - Особая диета

Сестра Чартерно поговорила с доктором Берлеем насчет посещений Мэри своей бабушки, и врач согласился, что чем скорее они прекратятся, тем лучше для девочки. Он объяснил Джоан, что старая леди будет очень огорчена, если Мэри сразу же перестанет приходить к ней. «Но, — добавил он, — давайте увеличивать промежутки между визитами. Пока девочка не понимает, что ваша мать, скажем так, не в себе, а она в очень впечатлительном возрасте. Будет ужасно, если ее что-нибудь напугает». Он стоял, опершись о камин, одну руку засунув в карман, а другой поигрывая крупной цепочкой от часов. «Я должен вам сказать, — продолжал он, — что нынешнее положение дел не может продолжаться более нескольких месяцев. Нет ни малейших признаков улучшения. Боюсь, что вам придется примириться с необходимостью отправить ее в клинику».

Вечером, когда Джоан пришла пожелать миссис Хинтон спокойной ночи, та сказала:

— Я знаю, что ты собираешься мне сказать: «Доктор сказал, что он очень доволен». Ладно! Я этому не верю. Меня нужно лучше кормить: мне нужно больше мяса. Тем, что вы мне даете, невозможно прокормить и канарейку, она вздрогнула. — Мои старые костя ужасно боятся этих мартовских ветров.

Через несколько дней после этого к Джоан подошла сестра Чартерис. Она была сильно взволнована.

— Миссис Уиллоуби, я думаю, что пришло время, когда вы должны решить вопрос о вашей матери. Я не могу больше отвечать за ее действия. Никогда бы раньше не подумала о ней такого! Даже сейчас я содрогаюсь всякий раз, когда вспоминаю об этом.

— Но в чем дело, сестра? Что произошло? — Когда мы сегодня утром садились завтракать, то увидели, что в мышеловку попалась мышь. Я подумала, что, когда закончится завтрак, отдам ее Томпсону для его кошки. Но вы не поверите, сразу после завтрака я вышла на мгновение из комнаты позвать Томпсона и когда вернулась, то увидела как миссис Хинтон кухонным ножом отрезает животному голову. Я закричала, чтобы она остановилась, и спросила, что она делает, и, что бы вы думали, она ответила? — Она ответила, что хочет напиться крови этой мыши, чтобы вернуть себе силу. «Отвратительно», сказала я Вы можете представить себе такое? — она многозначительно покачала головой. — А сейчас мне нужно идти. Одному богу известно, что у нее в голове в данную минуту.

Когда Джоан рассказала об этом случае доктору Берлею, тот помрачнел.

— Ну что ж, это решает проблему, — сказал он, — я весьма сожалею, но выбора нет. Вашу мать нужно отправить в клинику, и чем скорее, тем лучше. Я постараюсь устроить, чтобы ее приняли туда в начале недели.

Джоан заплакала, но он сел рядом с ней, взял ее за руку и рассказал о других известных ему случаях, в которых присутствовал такой же элемент жестокости и тоже не было другого выхода.

Наконец, Джоан убедили, и все было готово для того, чтобы в следующий вторник миссис Хинтон направить в «Парксайдскую клинику по лечению психических болезней». Решили ничего не говорить старой леди, и, поскольку решение было окончательным, Джоан почувствовала, будто мозг ее освободился от той тяжелой ноши, что давила на него столько времени.

Сестра Чартере, услышав новость, сказала: «Давно пора», а Макбрайт лишь застенчиво подняла голову и пробасила: «У любой девушки при таких выходках появились бы мурашки на коже. Я никогда не могла привыкнуть к душевнобольным».

Наступил понедельник; в комнате сестры повсюду были следы сборов обрывки оберточной бумаги и газет. Все натыкались на чемоданы, стоявшие на лестничной площадке. Были предприняты все меры, чтобы миссис Хинтон ни в коем случае ничего не заподозрила. Когда она спросила у сестер и Джоан, в чем причина суеты, то ей ответили, что сестра Макбрайд уезжает, и это удовлетворило старую женщину. Она сидела на диване и со злорадством и триумфом наблюдала за неловкими движениями сестры Макбрайд, когда та накрывала стол к чаю. Машина из больницы с санитарами в белых халатах должна была прибыть в девять на следующий день с тем, чтобы побыстрее управиться с этим делом.

Во время чая сестра Макбрайд, которая официально приступала к своим обязанностям только с десяти часов, но которая в тот день не могла спать из-за суеты, охватившей дом, сказала сестре Чартерис:

— Я, пожалуй, сбегаю в «Бутс», дорогая. Я скоро вернусь. У меня закончились духи.

Сестра Чартерно с удивлением взглянула на коллегу. Ее всегда смущали кокетливые манеры этой высоченной дамы.

— Если тебе не трудно, не могла бы ты захватить для меня аспирин? Конечно, дорогая, — сестра Макбрайд встала. — Ну что, я побежала. Привет! — и она вылетела из комнаты.