Мария Ушакова - Последние звёзды уничтоженного мира

Сколько времени он уже сидит так? Час, два? Сутки? Пётр откинулся на спинку стула и закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Перед ним расстилалась только темнота. Никаких образов. Если бы что-то подобное произошло в течении прошедших двух месяцев, то он непременно обрадовался этому. А сейчас, когда собранность была необходима… куда она пропала?

Психолог направился на кухню. За окнами уже разгорался закат. Через несколько минут он окончательно погаснет, и тогда может быть свет появиться в голове Петра? Было бы неплохо. Заварив крепкий чай, Павлов встал напротив окна и смотрел на красные облака у горизонта. Солнца уже не было. Такой же закат был, когда их компания сидела во дворе Ребекки. Сидеть бы сейчас на тёплой земле вместе с Лолитой и смотреть на это чудо природы. Петру так захотелось ощутить эту красоту на всём своём теле, что в конце концов он открыл окно. Свежий воздух ударил в уставшую голову мужчины, и в первые секунды боль протянулась от висков до затылка. По обнажённой коже рук ласково пробежал ветер.

Правая нога Петра завибрировала. Он не обратил на это внимания, пока не понял, что это вибрирует вовсе не нога. На экране смартфона Павлов увидел незнакомый номер. Уже вечер. Кто мог нарушить такое блаженное состояние?

– Слушаю вас, – без интереса ответил Павлов.

– Ой, здравствуйте, доктор Павлов!

Только не этот глупый голосок! Нужно было не отвечать. Пётр молчал, стараясь не высказать своё недовольство. Но… это же потенциальный клиент.

– Доктор Павлов! – продолжала женщина, – Это тётя Беатрис. Кирстен Юхансен. Простите, что так поздно, доктор. У меня просто целый день не было возможности вам позвонить, и вот наконец-то смогла уделить этому важному делу немного времени…

– Я занят. Вы могли бы говорить по существу? – Павлов глотнул чай и поставил кружку на стол так, что собеседница помедлила со своим ответом, услышав громкий стук.

– Эм… Знаете, я вам говорила, что думаю над тем, чтобы записаться к вам. Так вот, – она нервно засмеялась, – Мы можем провести сеанс завтра утром?

– Позвоните завтра в наш центр и запишитесь.

– Это значит да?

– Если они назначат вам это время, то мы проведём беседу, – спокойно отвечал Пётр, не отводя взгляд от уже темнеющих красных пятен на горизонте.

– Ой, это прекрасно! Ну что ж, простите за мой поздний звонок. Надеюсь, что не отвлекла вас от важных дел, – мужчина видел перед собой улыбающуюся во все тридцать два зуба глуповатого вида женщину, которая, по его мнению, сидела перед зеркалом, – Приятных снов, доктор Павлов!

– Приятных снов, Кирстен, – закончив разговор, Пётр сказал сам себе, – Зачем было звонить?

Вдохновение так и не пришло. Пётр смотрел на потолок, лежа на диване. В последние дни он спит только на нём. Может, он подсознательно считал его удобным? Ведь именно на нём после разговора с Габриэлем Павлов смог нормально уснуть. Сон подкрался неожиданно, пока Пётр представлял Лолиту рядом. Как она своими нежными руками гладит его непослушные отросшие волосы. Его голова лежит на её груди, и он слышит равномерное биение сердца, которое в один момент прекращается…

Пётр вскочил с места. Перед ним пустота. Именно та, которая была в его голове целый день. Тишину разбавляет чьё-то громкое тяжёлое дыхание. Пётр сгибается, ощущая нехватку воздуха и жжение в груди. Он уже не чувствует своё тело, а чужое дыхание превращается в высокие писки аппарата в палате Лолиты. Воздуха остаётся на считанные секунды. Пётр ползёт куда-то вперёд, не видя ничего перед собой. Силы покидают его перед возникшей ниоткуда дверью, из которой льётся тёплый свет. Павлов тянется к нему, но тот растворяется после вспышки.

Мужчина открыл глаза вновь. Улыбка непроизвольно появилась на его лице, ведь перед ним закат. Не пустота, поглощающая его! Закат…

– Пётр, – лёгкая призрачная рука каснулась плеча мужчины, – Смирись.

Павлов повернулся к голосу. Он не удивился, когда увидел погибшего Стефана в его жёлтой толстовке. Пётр знал, что увидит его. Ни бледная, разлагающаяся кожа, ни разбитая голова, ни стеклянный глаз не вызвал должной реакции психолога. Он смотрел на него, как на других людей.

– Смириться с чем? – спросил Пётр, смотря на один широко раскрытый глаз друга.

– Она всё равно поедет с нами, Пётр, – из рта погибшего вылилась кровь и смачно шлёпнулась о белую плитку.

– Нет, она останется здесь.

Пётр не совсем понимал о чём они разговаривали. Он посмотрел на окровавленный пол, затем вокруг себя. Только плитка и закат. И Стефан.