Юрий Иванович - Уникумы Вселенной

Со стороны Карнея Пари были, конечно, многочисленные двоюродные бра-тья и сё-стры, со своими ещё белее многочисленными семьями, но ходить к ним было очень тя-жело. Воспоминания нахлёстывали с новой силой, вызывая в памяти тоску по безвоз-вратно ушедшим и навсегда их покинувшим людям. По взаимной договорённости отец с дочерью никогда не вспоминали вслух об этой тяжелой утрате и со временем научились прятать глубоко в сво-их сознаниях общую боль и даже получать те небольшие радости, ко-торые доставляет повседневная жизнь и некоторые праздники.

Сейчас они сидели на ступеньках, держа на коленях подносы с едой, и оживлённо наблюдая, обговаривая всё, что происходило вокруг.

– Ой, смотри! И соседи наши здесь же обедают! Да не туда смотришь, там, чуть правее, на лавочке! Видишь, нас приветствуют? - и Абелия тоже замахала в ответ рукой. - 0ни ведь тоже страшные любители нашего рес-торанчика.

– Ещё бы! - согласился её отец, послав салют в сторону лавочки. - А народу то сколько: уже трудно кого-либо в толпе такой отличить!

– Да скоро здесь вообще прейти будет невозможно!

– И что: все придут послушать этого Окапия?

– Папа! Ну, это же естественно: он самый лучший! - Абелия недоумева-ла. - Неу-жели он тебе не нравится?

– Да нет, нравится! - успокоил её академик, отрезая кусочек обжаренной и сочной отбивной. - Но нельзя же создавать такой культ и превращать обычного человека в какого-то идола!

– Но ведь это же никому не вредит…

– Ага! Не вредит! Да ты глянь, что уже возле сцены творится! - он, пережёвывая мясо, указал вилкой на место предстоящего концерта. - Уже ни одного свободного дерева не осталось: висят на ветках как обезьяны. До утра весь наш парк вытопчут! Как стадо ди-ких слонов и не менее диких обезьян, честное слово!

– Ну, это ж праздник!- засмеялась Абелия. - И уже завтра деревья будут стоять как новенькие и травку польют, где надо заменят…

– Вот эту молодёжь я бы и заставил заняться восстановлением…

– Ой, папа! - неожиданно радостно перебила его дочь. - Ни за что не угада-ешь: кто к нам идёт?

– Где? Кто? - академик близоруко всматривался в ту сторону, куда гляде-ла его дочь.

– Да вот же! Самый солидный и с самым большим подносом с едой!

– Вот это сюрприз! - Карней наконец-то узнал подходившего. - Спустился с облач-ных вершин, что бы к народу быть поближе! - он встал, отложил поднос.

Тасон поставил и свой, ещё парующий обед на парапет, и обнялся с ака-демиком. Потом поцеловался с его дочерью.

– С праздничком вас!

– И тебя также! Присаживайся! Вижу, ты голоден, как никогда! - пошутил Карней Пари. - Дня три, небось, не кормили?

– А знаешь, действительно уже и забыл, когда спокойно за столом сидел. Разве только у тебя в гостях, - он сел, поставил поднос на колени и принюхался: - М-м-м! Как пахнет! А не сомневался, что найду вас недалеко от любимого ресторана. Да и я о нём всегда вспоминаю с довольным урчанием желудка.

– А я подумала, что вы пришли сюда послушать лучшего певца планеты! - пошу-тила Абелия. - Оказывается у вас чисто гастрономический интерес.

– Здесь что: будет выступать Окапий? - чистосердечно удивился Тасон.

– Он вам тоже нравится?! - не поверила девушка.

– Ещё как! - Тасон блаженно вздохнул: - Это я здорово попал! Хоть расслаблюсь немного.

– Много работы? - посочувствовал Карней, глядя, как его старый друг с ожесточе-нием набросился на салат. - Да и похудел ты в последнее время…

– То ли ещё будет! - многозначительно изрёк Тасон вылавливая вилкой из густого соуса аппетитную тефтелю. - Чем ближе к пенсии, тем больше беспокойства!

– Ну да! Такие как ты уходят на пенсию! - засмеялся Академик. - Будешь носиться как угорелый до последнего вздоха. Без обеда, без сна и без от-пуска. Ведь признайся: в отпуске давно был? - услышав в ответ лишь скорбное мычание занятого обе-дом Тасона, неожиданно погрустнел и добавил: - Хотя так намного лучше. Очень не хоте-лось бы про-вести последние дни в посте-ли, совершенно беспомощным и никому не нуж-ным дедуга-ном…

– Папа! - перебила его дочь с укором и с лаской в голосе одновременно. - Если у тебя будет подобное настроение, то я никуда не еду и остаюсь с тобой!

– Что?!! - в один голос возмутились, и отец и Тасон и от этого все трое засмеялись. Карней продолжил, оправдываясь: - Это я так, прикидываю, как оно будет лет через два-дцать…

– А - а! - протянул Тасон. - Тогда другое дело! Но советую ещё лет девят-надцать об этом и не думать. Понял?!

– Извините, погорячился… э-э… вернее: поторопился!