Магдалина Шасть - Трупы в озере

Кто только несчастного дядю Пашу не осматривал! Одно время отчаявшаяся Анна даже перед Яничкиным, помешанном исключительно на уникальных случаях, унижалась, но тот лишь пожимал плечами и качал головой. «Это бесперспективный пациент», – гнусавил мудак с ехидной ухмылкой, – «Такое впечатление, что ты, Анна, не врач, а санитарка необразованная. Стыдно».

И Анна отправилась сегодня, во вторник, посреди рабочей недели, в психоневрологический интернат. Навестить дядю Пашу. На электричке.

Взять незапланированный отгул, тем более во вторник, могут позволить себе только очень уверенные в себе люди! И она, Анна Михайловна Яничкина, именно такая! Почему электричка? А почему бы и нет? Анна любила электрички. Именно в электричках она знакомилась со своими многочисленными партнёрами, когда отвязно развлекалась.

Ей вообще в то время казалось, что заниматься случайным сексом здорово. Встретились, получили то, что нужно, и гудбай. Никаких соплей и дешёвых разборок, никаких сомнительных игр в глупую любовь. В этом была своя суровая правда, голая и единственно верная. Анна не понимала, что не здорова, и считала, что это мир, возносящий любовь и брак на пьедестал вечных ценностей, болен. Что хорошего в том, чтобы быть привязанной к единственному мужчине всю свою жизнь? Терпеть его безумные ужимки и смиряться с отвратительными недостатками? Кроме того, очень немногие мужчины умеют доставлять женщине настоящее удовольствие. Слишком мужики эгоистичны. И чем чаще с ними спишь, тем меньше они стараются.

Она и с Лёхой в электричке познакомилась. Скорее всего, он тогда воровством промышлял, но трахаться с красивой бабой хотелось сильнее, чем стащить её бумажник. Тем более, что знающая Анна принципиально не носила дорогих украшений и не держала при себе денег. Зачем золотом мужчин соблазнять? На золото только уголовники ведутся. Настоящие мужчины ведутся исключительно на женскую, особенно в хлам разболтанную, половую чакру. Анна улыбнулась. Сколько их таких, настоящих, водила она с собой в придорожные кусты, до рая и обратно! Всех и не сосчитать. А теперь всего ЭТОГО ей вообще не надо. И чёрт его знает, как лучше. Последние дни она всё чаще ловила себя на мысли, что хочет попробовать заняться с кем-то сексом. Хотя бы поцеловаться. А вдруг?

Окунувшаяся в воспоминания, как в глубокую воду, Анна чуть не подпрыгнула от неожиданности. Ироничная улыбка мигом сползла с её красивого, слегка побледневшего лица. В почти пустой вагон вошёл… Серый.

То, что это Серый, сомнений не оставалось. У Аньки с детства неплохая память на лица, а этого мимолётного товарища ей очень хотелось запомнить. Тем более, что Серый был одним из тех, немногих, кто попытался доставить ей, ненасытной в дурном пороке, болезненное удовлетворение. Что он делает в электричке? Тоже ностальгирует? Осунулся. Постарел. Потерял свою брутальность. Впрочем, в темноте даже мотылёк ужасающим монстром кажется, а при ярком дневном свете ОНО – всего лишь обычная серая моль.

– Добрый день! Свободно? – блядь, он тупой, что ли? Конечно, тут ВСЁ свободно. Раздосадованная неприятной встречей Анька решила перейти в наступление.

– Не такой уж и добрый день. Поганый день, прямо скажем. В одиночестве хотелось проехаться. Но нет. Не судьба, видимо. Вы тут. По мою душу явились. Хм. С перрона меня приметили? Глазастый такой. За что ж Вы меня так? Сесть, что ли, негде?

– Ну, к красивой женщине меня завсегда тянет, – офигевший от её агрессивной тирады Серый, посмотрел на Аньку с нескрываемым восхищением. Красивая. Зубастая. Умная. Форменная дрянь. На коленки б такую поставить. В кустах черёмухи.

– А меня к Вам, уважаемый, вообще не тянет. Вот, досада, – Анька брезгливо скривилась и демонстративно отвернулась. Пейзаж за окном менялся с нарастающей скоростью. Деревья, кусты. Кусты и деревья. Вдалеке блеснула золотыми куполами случайная церквушка. Но Серый в окно не смотрел. Брюки в районе промежности явно стали ему тесноваты. Как она это делает? Зараза. Сейчас довыделывается, что он разозлится и прямо здесь, в вагоне, её трахнет. Всё равно нет никого. Ори-не ори, никто не услышит.

– Злая какая. Не трахалась, видать, давно? – нечего перед высокомерной дрянью расшаркиваться. Он, Серый, не лапоть какой-нибудь. Может, и за волосы сучку недотраханную оттаскать. С ним мужики не связываются, боятся, а эта, смотри, дерзкая нашлась. Фифа в розовых колготках.

– А ты что ж, выебать меня решил? Небось прямо здесь. Готов уже. Вижу, – Анька медленно повернула к Серому недовольное лицо, пристально и нескромно его разглядывая. То, что не узнал её, шмару обречённую, это хорошо. Но то, что возбудился, очень плохо, – Анна, – представилась хитрая Анька, нарочито скромно улыбаясь. Серый обомлел. До чего бабы ему ТАКИЕ нравятся! Ничего не боится. Разделала его, мужика опытного, за пять минут, как кролика. Анна. Охеренная! Опасная! НАША.