Алексей Поляков - Каменный муравейник. Оптимистическая антиутопия

Море продолжало наступать. Лишь самые верхушки ближних к берегу валунов выглядывали из-под воды, а легкий, едва заметный прибой начал лизать полого поднимавшиеся к лесу слоистые скалы. Воздух, хотя и был по-осеннему прохладным, вполне располагал к завтраку на природе. Ольга отправилась на очередную прогулку за хворостом. Прогулки эти с каждым днем становились все более дальними: все, что могло гореть в ближайших окрестностях хижины, давно уже было собрано и сожжено. Сергей же сбегал в жилище за каменным топором. Это был очень незамысловатый предмет, одно из первых его творений. С одной из сторон массивной и чуть продолговатой кремневой конкреции парой сколов было создано подобие режущей кромки; сам же камень Сергей вставил в длинную расщепленную рукоятку, туго, насколько это было возможно, примотав распаренным в горячей воде кожаным ремешком. Сырая кожа подсохла, сдавив и притянув каменную вставку к импровизированному топорищу. Но работать таким инструментом следовало с максимальной осторожностью – особенно во влажную погоду, когда кожа подмокала и каменная вставка грозила слететь с ручки.

Но сегодня было сухо, и Сергей принялся рубить небольшую, прямую, как стрела, сосенку, каким-то чудом выросшую практически из самого скалистого склона перед их хижиной. Длинная, грубо обработанная рукоятка слегка царапала ладони при каждом ударе. Сергей наносил их продуманно и с осторожностью, чтобы продлить срок службы инструмента. Наконец, молодое дерево с легким скрипом накренилось и ушло вниз, в сторону моря. Наскоро очистив его от больших сучьев и разделив на три приблизительно равные части, Сергей стал перетаскивать их к обложенному камнями кострищу: дальше было проще не рубить, а пережигать.

Белое море, отлив. Фото автора

Заняв руки физической работой, Сергей продолжал думать о странном коде. Очевидно, что ничего сложного он делать не может: Brainfuck – слишком громоздкий язык, чтобы уместить мало-мальски сложный алгоритм в столь небольшой объем. Сначала пазл вообще никак не складывался: программа явно оперировала какими-то значениями в тех ячейках памяти, обращения к которым до этого не происходило: следовательно, в них могло быть вообще все, что угодно. Вдруг внезапная догадка заставила его вскочить с места, побежать в хижину и включить ноутбук со спутниковым модемом.

Код был замысловат, и обращение к тем или иным ячейкам памяти происходило путем сложных манипуляций, но один из адресов памяти Сергей уже расшифровал. Ничего заранее определенного ни в одной из современных систем по этому адресу не хранилось. Осталось обратиться к истории. Следующие полчаса молодой программист потратил на поиск и скачивание описаний разработанных на заре вычислительной техники машин.

Ольга вернулась к кострищу, сбросив у камней внушительную вязанку хвороста.

– Кажется, есть! – вместо приветствия выкрикнул Сергей. – Смотри, вот здесь – описание структуры памяти одного из первых «домашних» компов, так и не пошедших в серийное производство. Схема начала публиковаться, кажется, в Норвегии – в каком-то радиолюбительском журнале, предлагавшем с помощью паяльника и такой-то матери норвежским студентам самостоятельно собрать первый компьютер. Журнал закрылся, так и не завершив публикацию готовой схемы, а полный проект, вроде бы, нигде и не сохранился. Следовательно, работающих образцов нет. Но программы для этой системы народ активно писал – на листочке, на будущее, чтобы, дождавшись очередного выпуска, снова взяться за паяльник.

– И что же должно было находиться у никогда не включавшегося царь-компьютера в этой ячейке памяти? – Ольга верно уловила ход мыслей Сергея.

– Ничего интересного: всего лишь текущая дата. И, если я правильно понял, программа эта делает всего одну вещь. При наступлении определенной даты выводит строку с какой-то белибердой. И дата эта… – Сергей переключился в окно наскоро написанного им отладчика и пощелкал по клавишам, – двадцать третье октября.

– Меньше месяца осталось. А год какой?

– Этого никто не знает. Поскольку законченную схему опубликовать не успели, где хранилось значение года на этой платформе, неизвестно. Да и хранилось ли вообще: энергонезависимой памяти система, вроде бы, не предполагала. А включенным целый год компьютер все равно никто держать не станет. Скорее всего, только месяц и день.