Владимир Булат: Медный век

Уже засыпая, Лиля спросила мужа: - Как ты думаешь, она оправилась после этого?.. - Старалась... Но мне кажется, мы не смогли её отвлечь. Лиля положила голову на его плечо: - Кстати, нам тоже надо подумать о наследнике. - Хоть сейчас... - А как назовём? - Разумеется, Игорь, где можно найти имя лучше?! - То есть - он - наследник? - Это уж я тебе гарантирую! Где-то скреблась мышь, по Среднему проспекту проезжали извозчики с фонарями, ещё дальше заунывный собачий вой прервался выстрелом и диким визгом. Игорь хмыкнул. - Что? - Вспомнил, как мы с мамой в последний раз приезжали к родственникам на Украину. После первой ночи они спрашивают маму: "Ну, как выспалась?" - "Всё хорошо, только посреди ночи из чьих то сараев вырвалось трое кабанов, ходили и очень громко хрюкали". - Сколько туда ехать? - На ямщике до Невеля - пять дней, потом по Белоруссии ещё неделя, и Украина - от Чернигова до Могилев-Подольска - неделя, хотя мы всегда задерживались в Киеве. Три недели. Говорят, можно на пересадках по всяким дилижансам, но это неудобно: лучше с одним кем-то договорится. - Завезти может. - Да, я с шестнадцати лет без оружия дальше Петродворца не выезжал. Спи, белочка.

Утром - это была суббота - Игоря разбудил требовательный звонок в дверь. Он едва успел напялить полотняные штаны и безрукавку и бросился открывать. Курьер передал ему письмо от начальника департамента социологии Игоря Ивановича. Было что-то срочное, и наш герой, плохо пережевав три хинкали, отправился (на сей раз пешком) на работу. Солнце сияло во всех лужах, дворники убирали навоз от подъездов, напротив их дома ночью сгорел дом-хрущёвка с первым этажом каменным, а вторым - деревянным, как часто бывает в провинции (а они ничего и не слыхали; вероятно, следствие винных паров "Нострадамуса"), в подворотне милиционеры обнаружили умершего той же ночью наркомана и громко говорили об этом. Игорь Иванович как всегда был в дурном настроении, кивнул Игорю и еще минут пять перебирал бумаги. - Мы хотим вас командировать,- сказал он наконец,- в Севастополь. Курьер МВД по дороге пропал, а с ним и все результаты. Командировочные, лошадь и все документы я вам уже выписал, возьмёте у Зинаиды Петровны. Вашу докладную записку я читал, но без результатов по Севастополю она не годится. На всё это даю вам полтора месяца... ну, максимум вы должны быть здесь к первому августа. Ясно? - Игорь Иванович? - Да. - Поговаривают, у нас в сентябре сокращение штатов... - Не беспокойтесь, вас это не касается... - Нет! я... хотел... наоборот... - Хотите в отставку? - Не совсем. Мой дядя - я вам рассказывал, он преподаёт историю в Краснодарском университете - ещё пять лет назад зазывал меня туда, на преподавательскую работу. Если конечно, вы рекомендуете... Над головой Игоря Ивановича висело большое панно, изображавшее всех тридцати двух академиков России. Начальник откинулся на спинку кресла: - Игорь, сколько людей в нашей стране желали бы жить в Москве или Петербурге... Вас же тянет в глушь, подальше от цивилизации, и вы хотите закончить свои дни малоизвестным преподавателем провинциального вуза в захолустном городишке... Сколько там жителей?- он достал из стола листок и нашёл.- 10 тысяч. - Но ведь я вырос в таком же южном провинциальном городишке с пятью тысячами жителей, где даже двери днем никто на замок не запирал, как в утопических романах. - Неволить не буду. Мы с вами неплохо потрудились эти семь лет. Разумеется, вы остаётесь нашим корреспондентом с правом публикаций. Вернётесь, продолжим разговор.

Каждый раз после разговора с начальником Игорь испытывал смутное чувство неловкости, виной тому - то ли жёлчность Игоря Ивановича, то ли его собственная непосредственность - умение говорить прямо, а не обиняками, но сейчас это ощущение было сдобрено большой надеждой, которую он - терпеливый человек - лелеял уже двадцать лет, с тех пор, как его отец - чиновник строительного ведомства был переведён в Ленинград на эту безумную авантюру со строительством дамбы через Финский залив (как и большинство прожектов эпохи коммунизма - за исключением двух каналов: Беломорского и Волго-Донского - она осталась невыполненной, хотя стоила жизни трём тысячам рабочих и окончательно подорвала союзный бюджет). В общем, Игорь пришёл в великолепное расположение духа, на обратном пути купил супруге в подарок никелированный кофейник и остановился на торговой площади послушать уличного актера, который сначала демонстрировал пантомимы: пьяный возница, генерал, рекламный агент, новый русский купец, а потом спел: