Владимир Булат - Медный век

- Я бы оправдал Сталина по большинству выдвигаемых обвинений, за исключением Ашхабадского землетрясения 48 года. Сталин вполне мог его предотвратить.

На большой теплой лежанке Лиля, свернувшись котёнком, лузгала семечки и просматривала какой-то женский провинциальный журнал. За окнами - серый декабрьский день, без снега, растаявшего вчера, зато с сизыми тучами, прозрачными садами вокруг и заблудившейся бурой коровой, которая объедала картофельную ботву с крыши соседского сарайчика.

Игорь присел на лежанку, обнял Лилю, погладил наследника, которому сидеть взаперти еще три месяца. Как заметил герой Юлиана Семёнова, беременность делает женщину ещё более очаровательной, и это вполне относилось к его супруге.

- Пойдешь со мной на ужин?

- Нет. Ступай уж сам, только не заглядывайся на дочку ректора.

- Причем здесь дочка ректора? Я больше опасаюсь, что там будет эта ненормальная из Теософского общества. Опять будет портить всем аппетит своими лекциями о вегетарианстве.

- Тогда я тебе ничего на ужин готовить не буду. Вчера покупала адыгейский сыр. Какой-то особенно вкусный.

- Не беспокоит.

- Слава богу, нет. Да, уж недолго осталось. Врач говорил, не позже первого марта.

Итак, ректор давал званный ужин. Для этого целую беседку, увитую виноградом, покрыли брезентом, как обычно делают на юге по случаю похорон или свадеб. Южное хлебосольство и гостеприимство раскинулось множеством закусок и разносолов под красивыми канделябрами с яркими свечами. Игорь подсел к бастурме и вышеупомянутому математику - они располагались рядом - и был втянут в долгую беседу о демографических процессах в современной России. Слева белокурый лингвист успел уже провозгласить два тоста, в т.ч. в честь хозяина.

Сам хозяин пребывал в дурном расположении духа. Сегодня утром ему пришлось улаживать очередной внутриуниверситетский конфликт. Еврей-профессор, преподаватель риторики, прочёл у Гумилёва, что восставшие под руководством сына мелкого предпринимателя Хуан Чао в IX веке китайцы перерезали еврейское население Гуанчжоу-Кантона, и решил по мере сил отомстить китайцам. На другой же день на лекции он аргументировано доказал студентам, что все китайцы - свиньи. Единственному студенту из Китая, присутствовавшему на лекции по межвузовскому обмену, это почему-то не понравилось, и он дал еврею по морде. Извиняться друг перед другом они категорически отказались.

В числе гостей выделялась американская пара, приехавшая в Краснодар по научному обмену. Муж - семидесятилетний, огромного роста и комплекции, здоровый как бык из Чикаго, под стать своим предкам-лесорубам - Дуэйн Шульц прибыл в Россию с целью осуществления грандиозного проекта - изучения и классификации надписей на стенах сортиров. Под этот амбициозный проект Фонд Сороса выделил Бредслейскому институту сравнительного языкознания имени Владимира Набокоффа круглую сумму в полтора миллиона долларов, и работа шла полным ходом. Лингвист налегал на осетрину и адыгейский сыр и не очень сосредотачивался на беседах, хотя сносно знал русский язык: русские казались ему безнадёжными снобами, ещё хуже, чем немцы, вдобавок в местном университете не было никаких спортивных команд, а юмор местной команды "кавээнщиков" он счёл чересчур заумным и непонятным обычному человеку. Его супруга, годившаяся ему в старшие дочери, воспользовалась случаем прочесть в России пару лекций о толерантности и религиозной терпимости по линии Брайсландской ежегодной конференции по вопросам религиозной свободы и терпимости во главе с Долорес Гейз. С ней у Игоря третьего дня случился инцидент: на очередной лекции, когда Ронда, - она не знала ни слова по-русски, благо муж переводил - увлекшись, плавно перешла от религиозной терпимости к расовой и задала слушателям риторический вопрос: как отнеслись бы они к тому, что их сын женится на девушке с чёрной кожей, Игорь, немного убаюканный монотонностью перевода, подал голос:

- Позвольте заметить, что я всего шесть раз в жизни живьём видел негра, а единственная девушка из них уже имела белого супруга. Так что рады бы, но негры у нас не водятся.

Трудно сказать, поняла ли лекторша суть сказанного и переведённого ей, но, когда вечером в гостиничном номере муж вновь пересказал эту реплику по-американски (американский язык уже лет сто как отпочковался от классического английского), она страшно расстроилась и про себя дала определение Игорю - "foreigner undesirable".