Вячеслав Пальман - Два шага маятника

Этот путь, прослеженный гораздо позже, лежал к границе Браварии, а оттуда к ближайшему военному аэродрому.

Данца переложили из машины в самолет, и к утру он очутился очень далеко от родных мест, где-то на восточном побережье Пиринейского полуострова.

Здесь с недавних пор обосновались состоятельные браварцы, позволившие себе роскошь купить у обедневшего местного правительства самые удобные участки земли. На берегу моря, где испокон веков стояли старинные замки и крепости, рядом с реликвиями старины быстро возникали блестевшие стеклом и пластмассой новехонькие виллы. Берег застраивался. Тут был как бы кусочек Браварии, перебравшийся на бурую, обожженную землю древней Иберрии.

Данцу предстояло жить в райском уголке земли. Но он этого не знал.

Он очнулся на кровати в тихой, покойной комнате. Болела голова. Первая попытка встать не удалась. Он повторил ее еще раз и сел. Посмотрел на свои часы. Они стояли. Завод кончился. Следовательно… Да, прошли почти сутки. Куда его притащили? Данц подошел к окну. Жалюзи не открывались. Через прорези внизу виднелся сад. Сбоку он увидел на дереве оранжевые плоды. Апельсины. Италия?.. На столе стоял графин. Он напился. Хороший лимонный напиток. Чудесно. Прошел в другую комнату. Тоже тихо, уютно, нигде ни звука. Открыл еще одну дверь. В коридорчике сидел крупный и, видно, сильный малый с черными усами.

- Сюда нельзя, синьор, - сказал он по-силурийски с заметным акцентом и поднялся.

Данц закрыл дверь. Так. Синьор. Вероятно, он в Италии или Испании. На улице жарко и ничего не поймешь. Ладно. Отдохнем, подумаем.

Значит, его похитили. Персона Данца сама по себе вряд ли настолько интересна, чтобы за ней охотиться. А если вспомнить, что похищение произошло около лаборатории, то, очевидно, похитителей интересовал не он, а Карел Долли. Куртка Долли - вот что их ввело в заблуждение. Они приняли Данца за Карела!

Он тихонько рассмеялся. Ловко вышло. Ну что ж, из этого недоразумения можно извлечь пользу. Раз Карел на свободе, а Данц здесь, значит, надо дать шефу какое-то время для того, чтобы надежно скрыться. Не стоит торопиться с разоблачением и делать неприятность любезным хозяевам этого уютного дома. Пусть будет так, как им хочется.

Данц привел себя в порядок. Оказывается, они даже не обыскали его, все документы налицо. И паспорт тут. Какая небрежность!

Он еще раз открыл дверь в коридор.

- Скажите, где я?

- Этого я не могу сказать, - ответил черноусый.

- А какой сегодня день?

- Это можно. Четверг.

- Время у вас есть? У меня часы стали.

- Пятнадцать сорок.

- Спасибо. Есть мне дадут?

- О да, синьор!

В тот самый день, когда Ласкар отыскал жену, газеты вышли с огромными аншлагами.

«Разгром лаборатории», «Свирепая расправа на религиозной почве», «Дикая оргия», «Правительство проявляет решимость», «Возмущение общественности». Страницы газет украсились фотографиями, репортажем с места действия, запоздалыми призывами «спасти научные ценности».

Вечерние газеты поддали жару, сообщив об исчезновении Карела и его жены.

В десять вечера Ласкар Долли прямо из больницы был приглашен к премьеру, и озабоченный генерал подробно расспросил физика, что ему известно о судьбе брата. Ласкар довольно естественно пожимал плечами. В десять тридцать, когда он вышел из резиденции премьера и поехал домой, к его машине пристроилась машина Сарджи, и они перекинулись десятком самых необходимых фраз.

Сарджи умчался. Ласкар облегченно вздохнул. Слухи преувеличены. Все в порядке. Но тут грянул еще один газетный гром, который на первых порах сбил с толку даже Ласкара.

Какой-то подвижной и, несомненно, деятельный репортер опубликовал снимок: лаборатория Долли, подъезд, машина, черные фигуры втаскивают в нее человека. Он уверял читателей и готов был присягнуть, что запечатлел момент кражи знаменитого биолога. Прибыл, так сказать, к третьему звонку и успел.

«Биолог украден!», «Кто это сделал?», «Следы ведут за рубеж…», «Немедленно действовать! Гордость нации в руках недоброжелателей!», «К ответу министра-бездельника» - такие и подобные им заголовки заполнили газеты.

- Кажется, мне пора домой, - сказал в тот день бывший премьер Стэнриц и позвонил секретарю. - Мы едем завтра домой, подготовьте все, что надо.

Он еще раз бегло пробежал по страницам газет, довольно улыбнулся и тут же соединился с генералом Эллини. Ои выразил премьеру свое сочувствие по поводу «глупых действий темной толпы», пожелал успеха в расследовании и поблагодарил за «приятный отдых, который укрепил мой дух и мое старое тело».