Лю Цысинь - Вечная жизнь Смерти

— А что случится с нами… я тоже не боюсь. Когда я служил на «Гравитации», все эти звёзды в пустоте космоса навевали на меня страх и уныние. Я хотел перестать размышлять о Вселенной. Но это словно наркотик, и я не мог остановиться. Теперь, наконец, смогу.

— Хорошо. Знаешь, я боюсь только одного: что ты испугаешься.

— И я тоже.

Они взялись за руки и в мерцании солнца, продолжающего свою безумную пляску, мало-помалу потеряли сознание и перестали дышать.

Пробуждение вышло нескорым.

Чэн Синь постепенно пришла в себя. Как только взор и сознание прояснились, она сразу же поняла, что нейронный компьютер успешно загрузился. Кабину освещал мягкий свет, и она слышала успокаивающий гул механизмов. Воздух был теплым. Челнок вернулся к жизни.

Но вскоре Чэн Синь заметила, что свет исходит не от тех ламп, которыми пользовались раньше. Наверное, это были специальные аварийные фонари для зоны пониженной скорости света. В воздухе не висели инфоокна — вероятно, при такой скорости света они не действуют. Интерфейс нейронного компьютера ограничивался одним маленьким плоским экраном; сейчас он был похож на цветной растровый дисплей Общей Эры.

Гуань Ифань плавал перед экраном компьютера, то и дело касаясь его пальцами. Перчатки он снял. Астроном обернулся, улыбнулся девушке, показал жестом, что можно пить, и передал ей бутылку с водой.

— Прошло шестнадцать дней, — сообщил он.

Бутылка была теплой. Чэн Синь заметила, что у нее на руках тоже нет перчаток. Она по-прежнему находилась в примитивном скафандре, но шлем был отстегнут. Температура и давление в кабине были комфортными.

Поскольку Чэн Синь уже могла двигать руками, она расстегнула привязные ремни и подлетела к Ифаню, чтобы посмотреть на экран. Два скафандра плотно прижались друг к другу боками. На экране светилось несколько окошек, в которых бежали цифры — результаты диагностики различных систем челнока. Ифань сообщил Чэн Синь, что установил связь с «Охотником», тоже успешно запустившим нейронный компьютер.

Чэн Синь осмотрелась и заметила, что шторки на двух иллюминаторах по-прежнему открыты. Она подлетела поближе. Гуань Ифань притушил свет в кабине, чтобы отражения не мешали смотреть. Гуань и Чэн Синь теперь настолько точно предугадывали желания друг друга, что казались единым существом.

На первый взгляд Вселенная ничуть не изменилась по сравнению с тем, что девушка видела раньше. Челнок продолжал обращаться вокруг Голубой планеты на пониженной скорости света; два скопления звезд, синее и красное, всё так же пульсировали на противоположных концах Вселенной; солнце по-прежнему дрожало в безумном танце, становясь то линией, то окружностью; а по поверхности Голубой планеты не прекращали бежать цветные пятна. Когда Чэн Синь попыталась проследить за ними взором, она наконец обнаружила различие: голубой и белый цвета сменились фиолетовым.

Ифань указал на экран:

— Диагностика двигателя завершена. По сути, всё исправно. Мы можем приступить к торможению, когда пожелаем.

— Термоядерный двигатель по-прежнему действует? — спросила Чэн Синь. Этот вопрос возник у нее еще до того, как они легли в гибернацию. Тогда она не спрашивала, опасаясь получить разочаровывающий ответ, и не хотела беспокоить Ифаня понапрасну.

— Нет, конечно. При такой скорости света ядерный синтез дает слишком мало энергии. Воспользуемся резервным двигателем на антиматерии.

— Антиматерии? Но разве изменившаяся скорость света не повлияла на поля, удерживающие антивещество?

— С этим всё в порядке. Аннигиляционный двигатель разработан специально для условий пониженной скорости света. Когда мы посылаем дальние экспедиции, наподобие этой, то оснащаем все корабли низкосветовыми двигателями. Наш мир энергично разрабатывает эти технологии. Не из опасения ненароком наткнуться на след пространственного двигателя, а на тот случай, если потребуется укрыться в световой гробнице, то есть в черном домене.

Через полчаса челнок и «Охотник» включили аннигиляционные двигатели и начали торможение. Перегрузка вдавила Чэн Синь и Гуань Ифаня в кресла, шторки иллюминаторов закрылись. Челнок сильно затрясся, но понемногу вибрация сошла на нет. Торможение заняло не более двадцати минут. Двигатели отключились, и в кабине снова возникла невесомость.

— Мы уже не на скорости света, — объявил Гуань Ифань. Он нажал кнопку, и шторки двух иллюминаторов раскрылись.